Скелет в шкафу (СИ)

– Иногда переживает, – кивнула Мэриан. – Но не на регулярной основе. Соглашусь, что в каком-нибудь фильме либо в книге раздули бы конфликт по данному поводу, но это жизнь. Более сложная, не упрощённая. Привык к магии и смирился Микки. Ладим с ним отлично, насколько это возможно. Растёт, кстати, в отличие от меня, гуманитарием. Литературу любит сильно, историю. Я с математикой помогаю. Подсадил меня на игры компьютерные. Совместные. Не закатывай глаза, Кримхильд! Неплохое времяпрепровождение, только вот жестокое. Все игры про войну, сражения. А эти его слова, если я побеждаю: «Мама, я мёртв. Ты убила меня», жуть наводят.

– Девочка моя, я, конечно, не сомневаюсь в совершенстве женских организма и психики, по сравнению с слегка обделёнными природой мужчинами, но всё же под сомнение не ставлю такой общественный институт, как семью. Полную. Мама, папа, ребёнок. Недостаток мужского внимания может повлиять на психику в плане…

– Недостаток мужского внимания, – Мэриан взглянула на ногти, тем самым подсознательно показывая, где она видела этот недостаток мужского внимания, – компенсируется преподавателями. Это неполноценная замена, но другого я позволить себе не могу. Какой мужчина согласится стать мужем ведьмы? Так что Микки просто много времени проводит с тренером по фехтованию, ездит на соревнования, палаточные тренировки-многодневки. Ему нравится.

– Сколько ему уже?

– Девять.

– Как время летит-то, девочка моя! Девять лет сыну, значит, мы годков, так, десять не общались по зеркалам! А вживую-то – со времён Второй Мировой! Ты, кстати, как его выносила, Микки твоего? Были магические кризисы?

– Были. Однажды я неудачно чихнула.

***

Знак ограничения скорости сорвало вместе со светофором и, слава Богу, метнуло за бордюр, в траву. Одна машина перевернулась. Пустая, припаркованная. Две, которые стояли намного дальше, просто повернуло порывом ветра. Черепица крыши и часть кирпичей стены полетели вверх по наклонной, насмерть пришибли нескольких диких гусей. Одна девушка лишилась чувств, с удачно оказавшегося рядом экзбециониста сорвало плащ, что лишило чувств вторую девушку.

– О-о-о-йх… Сейчас чихну ещё раз!

***

– Это место знаю только я! Оно прекрасно. – Кримхильда продолжала идти, фон потерял густоту. – Это там. За сухостоем и репейником, не в лесу, а на поляне. Ягодник нагревается солнышком, часто выгорает, но не полностью. А клубника какая! М-м-м… Сладость. Не без кислинки. Ту полянку я нашла случайно, сейчас покажу, уже почти пришла. Хожу на неё не первый год, и, уверяю тебя, только я хозяйка на этом… Сука! Уже собирают, ядрёна мать их перемать!

Старая ведьма лишь повела взглядом. Мэриан вздрогнула от силы, от взрыва энергии, который почувствовала даже через зеркало.

– Кримхильд?

– Так вот, уверяю тебя, только я хозяйка на этом чудесном ягоднике. Уже точно.

– Что ты сделала? – с опаской спросила женщина.

– Да не волнуйся, моё ты Солнышко, ценящее людей больше, чем они того стоят. Телепортировала домой с лукошками, полными клопов. И заодно стёрла память. Никто не посмеет нарушить мой день. Сегодня чудесны ягоды, чудесна я, чудесен лес и чудесна хорошо сделанная погода.

– Хорошо сделанная?

– Я бы сказала: мастерски! Прочитала в газете, что обещали дождь. Вот и пришлось мне утром разогнать тучи и подкорректировать движение солнца. Погодных аффектов и геологических катастроф не будет, если ты об этом – я мастак своего дела.

«Я забываю, – подумала Мэриан, – забываю, насколько эта ведьма сильна. Участвовавшая в Массачусетской охоте на ведьм, будучи уже профессиональной волшебницей. Создавшая всемирный «Регламент силы чародеек и колдуний». Единственная в своём роде получившая международный суверенитет. Могущественнейшая! И в то же время до невозможности простая, помахавшая ручкой всем государственным лидерам, просто живущая ради себя в глухой деревеньке в Сибири».

– Ага, – кивнула Кримхильда, уже устроившаяся в ягоднике. – Не забывай, что я, как и ты, ещё мысли читать умею. Что за информационный монолог, неудачный приём писателя-профана? Но всё равно спасибо за комплименты, девочка моя, мне очень приятно.

Древняя ведьма поставила рядом с собой пластмассовое ведро, положила раскрытый пакетик, как объяснила, «для иван-чая и чабреца». Села на корточки. Одной рукой придерживая черешок, другой начала срывать маленькую красную ягоду, держа её в ладошке до тех пор, пока не наполнится. А потом – в ведро. И снова. Держит – наполнится – в ведро.

Над освещённой «хорошо сделанным» солнцем спиной летала тучка комаров, которая вскоре, приняв старую ведьму за часть ландшафта, просто исчезла.

– Регламент, – неожиданно начала Кримхильда, не останавливаясь, – регламент и ещё раз регламент. Травы ты выращиваешь в саду, а о тех, что не описаны в регламенте, не знаешь ничего. Лес ты видишь из машинных окон, когда едешь в магазин за продуктами. Таких мелочей я могу набрать сотню, и, к сожалению, подвластна им не только ты. Каждая ведьма, которую я знаю, сдалась, забыла о своих истоках, о своей истинной силе. А потому вы ослабли и не способны даже на простую зеркальную коммуникацию без травок и камней. А из-за того, что ослабли, вы перестали справляться с проблемами, бедами, которые сжимают вашу шею бечёвкой. И потому начали бежать ко мне, как суки, поджавшие хвост перед волками. Говори, девочка моя, кто этот волк? Кого мне уничтожить?

***

Перед ней шла процессия трупов, уродливых, изувеченных. Они все смотрели на неё. Они указывали на неё. «Ты пойдёшь с нами, – вещали черепа и гниющие головы. – Мы заберём тебя с собой!»

Мэриан заметила среди них сына, из-за чего в секунды покрылась холодным потом. «Мама, я мёртв. Ты убила меня. Пошли за мной, мам. Ты ведь знаешь, что должна, что обязана. Что заслужила. Сюда, мам, по тропе. Видишь того человека с выжженной до кости щекой, лопнувшим глазом? Помнишь его? А он тебя помнит. И зовёт. А тот? Помнишь его? Понимаю, он настолько изуродован, что в каше из зубов, соплей, крови и кожи на лице больше ничего не углядеть».

«А помнишь того, Мэриан? – уже говорил не Макс, а Вернер, ведя её по саду, укрытому розами, сиренью, алиссумом, бурачком жёлтого, белого и розового цветов, а так же расчленёнными телами. – Помнишь его, Мэриан? А вон того? Теперь взгляни вверх».

Она повиновалась. И закричала, ослепла от жара и света. Нечто спускалось с небес. Невидимая тварь. Возмездие. Дух. «Сдайся, ты должна, Мэриан, не сражайся. Ты должна умереть. Ты провинилась. Это твоя кара. Ты должна умереть».

Женщина проснулась, липкая, мокрая от подсыхающего пота. В то же мгновение кровать, тумбочка, стол, кресло и, как оказалось, сын ведьмы, висящие в воздухе, опустились вниз. Мэриан со вздохом, полувскриком упала на пол, не удержавшись. Быстро, стремительно поднялась, хромая, подбежала к Максу, обняла крепко.

– Мам, – всхлипнул он. – Мам, он там.

Указал на шкаф, который единственный не плавал в воздухе до этого, стоял на месте. Ведьма поднялась, выпрямилась, яростно сжимая кулаки. Колени тряслись. Макс, мальчик неглупый, отбежал к окну, подальше. Как тогда, движением руки открыла дверцу, только вчера приделанную руками мастера.

Свет, невидимая тварь. Возмездие. Дух. Поток чистой энергии метнулся на неё. Мэриан поняла, что это всё. Конец. Поняла, когда только увидела щель света в приоткрытой двери. Испугалась, прикрыла лицо руками.

Дух пролетел сквозь неё, ибо был духом. Всего лишь духом. Призраком. Иллюзией.

Исчез.

Женщину пробила дрожь. Потекли слёзы, вырвался истерический смех. Но она тут же успокоилась, так как почувствовала: Макс обнял её, уткнулся лицом в грудь. Мэриан тоже обняла его.

***