Черный зверь

В прихожей он захватил небрежно накинутый на вешалку пиджак, сунул под мышку. В дверях обернулся:

– И приведите жизнь в порядок, Денис. Это нетрудно. Особенно с вашими друзьями.

Закрыв за ним дверь, я вернулся в гостиную. Вернее, остановился в проходе и оглядел комнату.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы выгнать муть из головы. Тяжелую серую противную муть, которая хлопьями поднялась вдруг в моем мозгу. Я увидел то, что не мог или не хотел видеть раньше, когда был пьян.

Пятна крови. Засохшей почерневшей крови. Нашей с Настей крови.

На полу. Светло-красные. Размазанные, стертые руками, ногами, одеждой.

На спинке кресла. Густое, уродливое, черное пятно, заливающее весь верх, стекающее струйками вниз, к сиденью.

На стене. Ярко-красные брызги. Разные – большие, маленькие. Иногда вперемешку с какой-то густой, но теперь Подсохшей кашицей.

Меня уже не тошнило. Муть снова осела. Я ушел в ванную, намочил под горячей водой тряпку и вернулся в гостиную. Опустившись на колени, я начал с пола.

Кровь снова стала жидкой. Она размазывалась под тряпкой по линолеуму, не хотела оттираться, забивалась в щели. А я с остервенением возил по ней грязной тряпкой, некогда бывшей старыми спортивными штанами. Когда на полу не осталось и следа, я перешел к обоям. Их спасло то, что они оказались моющимися. Губкой, смоченной в мыльном растворе, я осторожно протирал их узорчатую поверхность, смывая красные пятна с желтеньких и зелененьких цветочков. Губка из желтой медленно превращалась в красную.

С креслом все оказалось сложнее. Кровь глубоко впиталась в мягкую обивку, здесь ее было больше всего. Из-под щетки она стекала вниз, к сиденью и впитывалась уже там. Но мыло против этого темно-бурого пятна не помогало. Я во" зил по нему щеткой с возрастающей силой, но оно и не думало пропадать. Рука уставала, в ушах звучал этот отврати тельный трущийся звук… Я отшвырнул щетку и прижался лицом к мокрой грязной обивке. Господи! Что я делаю! Ведь это же ее кровь!.. Это единственное, что мне от нее осталось…

Ну, ну, успокойся. Все, хватит. Фарш обратно не прокрутишь. Нет смысла ныть. Ныть вообще нет смысла, а мужику еще и стыдно.

Я слез с кресла, отыскал в шкафу какое-то покрывало, неизвестно как и зачем там лежавшее, и набросил его на спинку кресла. Вот так-то лучше. Все.

Закончив с уборкой, я взялся за телефон. Набрал номер Джулии.

– Алло, – почти сразу же ответила она.

– Привет.

– Д… Денис?! – изумленно пролепетала она. Так что я немного смутился.

;

– Хм… Ну да. В некотором роде.

– Что с тобой?! То есть… тьфу, что я говорю!.. Как ты себя чувствуешь?! Тьфу! Я хочу сказать… В общем, как ты?..

– Уже лучше, – ответил я, с трудом проглотив комок в горле. – А ты?

– Я? Я нормально, – как-то слишком поспешно ответила Джулия.

– Можно к тебе приехать?

– Конечно! Что за вопрос!.. Когда?

– Примерно через часик. Хорошо?

– Отлично… Слушай… Я очень рада, что ты… вернулся.

Она положила трубку. А я подумал – свинья я все-таки. Размазня, слабак, тряпка. Теперь мне стыдно, что я был таким. А ведь если бы не Навигатор, все могло быть еще хуже.

Поскольку мне снова стало не все равно, как на меня смотрят другие, я отправился сбривать с лица щетину. В ванной, взяв бритву, я повертел ее в руках и вдруг непроизвольно улыбнулся. Это была даже не улыбка, а какая-то дурацкая ухмылка.

– Придурок, – констатировал я и стал намыливать щеки. В метро я не был давно. И уже успел забыть, как оно мне надоело. Но сейчас я даже был рад. Людской поток, привычное гудение электричек – все говорило о том, что моя жизнь снова становится на рельсы.

Джулия жила на Проспекте Мира, в обычном, средней паршивости, двенадцатиэтажном доме. Квартирка у нее была такая же однокомнатная, как и у меня, но в отличие от моей холостяцкой берлоги вылизанная до аптечной аккуратности. Мы с Андрюхой всегда поражались этим белоснежным потолкам, чистейшим полупрозрачным шторам и тюлю, полнейшему отсутствию пыли и тому, как она на этих жалких квадратных метрах умудрялась создать видимость простора и современной элегантности. Мебель – только пластиковая, но очень хорошего качества. Все легко складывается, разбирается и отодвигается куда нужно. Кухня электрическо-автоматическая. Санузел совмещенный, но кажется, будто так и надо. В общем, у Джулии всегда было как-то непринужденно. И мне казалось, что у нее не очень типичная для «холостой» девушки квартира. По крайней мере я представлял себе таковую в двух вариантах. Вариант первый – девушка, только ночующая (вернее будет сказать, спящая) дома; обычно такой чисто женский аккуратный свинарник. И вариант второй – этакое «уютное гнездышко», где так любят бывать женатые мужчины. Как будто им дома этого уюта не хватает. Зайди такой мужичок в квартиру к Джулии, он сразу бы понял что эту барышню наполовину негритянских корней на кривой козе не объедешь. Слава богу, я женат не был.

– Привет.

Пропуская меня в квартиру, Джулия выглядела радостной и несколько растерянной. Я только сейчас понял, как по ней соскучился.

– Привет, подружка, – как-то неловко произнес я. Телячьи нежности, уместные в данной ситуации, нам с ней были совершенно чужды.

– А ты похудел. – Джулия улыбнулась. – Разувайся, проходи. Я чайник согрею. Тебе чаю или кофе?

– Чай в пакетиках?

– Ага…

– Жертва прогресса! Тогда давай кофе.

В Джулиной квартире все было по-прежнему. Маленький телевизор «Самсунг» с усами антенн на макушке. Под ним в стеклянной тумбочке одноименный видак. В углу у балкона строгий черный стол с компьютером. Винни-Пух еще долго изумлялся, как «несчастная доисторическая „трешка“ могла быть в таком идеальном состоянии». Она и правда выглядела лучше, чем его вечно распотрошенный монстр. У стены – раскладной диванчик, одним движением превращающийся в некое подобие кровати. У другой – этажерка с книгами и шкаф-купе. Ничего лишнего. Свежий воздух одиннадцатого этажа и яркий свет. Я с тоской вспомнил мою нору и вздохнул. Здесь бы я не прожил и недели.

Джулия вкатила столик с чашками, чайником и вазочками. Все пахло изумительно, но с каким-то оттенком пластиковой чистоты, царящей вокруг. Ничем лишним, короче, не пахло.

– Ну, рассказывай. – Джулия присела рядом.

– Ты спрашиваешь так, будто я вернулся из-за границы. – Я взял чашку.

– Извини… – Джулия смутилась и стала размешивать в чашке. – Я веду себя как последняя дура.

–Ты ведешь себя как мой друг, – успокоил ее я. – Лучше ты расскажи, как у ребят дела?

Джулия вздрогнула, словно вспомнив что-то неприятное, и сморщилась. На моей душе заскреблись мелкие противные крыски.

– Выкладывай, – произнес я и осторожно отхлебнул, стараясь оставаться спокойным.

– А у нас неприятности. – Она посмотрела на меня детским взглядом. – Андрея посадили.

Я подавился чаем и чуть не выронил кружку из рук. Я поднял дикий взгляд на Джулию:

– Ты что несешь?! Как посадили?! Что за идиотские шутки!..

– Да, – грустно произнесла она. – Шутки. За проникновение в сеть «Нефтебанка» и махинации со счетами. Пропало денег на общую сумму пятнадцать миллионов долларов.

Я никак не мог прийти в себя.

– Пух… Этого не может быть… Он на такое не способен… Его подставили!..

– Разумеется, его подставили, – ответилаДжулия. – И именно потому, что он на это способен. Это довольно странная история. Его наняла служба безопасности «Нефтебанка» для того, чтобы проверить надежность их компьютерной системы защиты и ее устойчивость от взломов. Он проверил. Щелкнул эту систему как гнилой орех. Естественно, с разрешения и под контролем служащих. А потом оказалось, что недосчитались полутора десятка миллионов. Вот так-то.

– И что с ним сейчас?

– Что-что. Сидит. В КПЗ. И ждет своей участи.

Я задумался и глотнул чаю. Одна хорошая мысль пришла мне в голову. Надо было только спросить Джулию кое о чем. В принципе можно было и не спрашивать, но…