Пока смерть не заберет меня

В нескольких словах он пересказал содержание своей встречи с Дереком. Не сразу я понял суть, а когда понял, то почувствовал, как под ногами у меня разверзлась бездна. Значит, надежды для меня никакой нет. Нет… Тут же мне захотелось впасть в кому до той поры, пока Алан не подохнет, наконец, от старости, или пока не случится что-нибудь экстраординарное, что напрочь лишило бы его силы повелевать. Вероятно, желание это ярко отразилось на моем лице, потому что Кристиан жестко встряхнул меня и ломким от злости голосом велел подобрать сопли и не строить из себя кисейную барышню.

— Сейчас я отвезу тебя обратно, — сказал он тоном, не допускающим возражений, — и ты отправишься домой. Ты будешь бороться с Аланом, пока хватит сил, но не станешь понапрасну раздражать его и провоцировать. Пусть он гнет свою линию, а ты гни свою — и помни, что он властен только над твоим телом, но не над душой, пусть он хоть с утра до ночи утверждает обратное. Он может сколько угодно насиловать твой разум, но твоя душа — душа принадлежит только тебе. И пока ты ее сохраняешь, у тебя есть надежда.

Ему следовало бы заговорить со мной в таком духе гораздо раньше. Каждое его слово жалило как удар хлыста, но каждое было истинно. Я смог взглянуть на него глазами, не затуманенными отчаянием и нестерпимой жалостью к себе, несчастному.

— Надежда на что? — спросил я тихо и хрипло.

— Надежда остаться человеком. Что бы Алан с тобой ни делал, в какую бы грязь за собой ни тянул, повторяй себе непрестанно, что ты — человек, а не кровопийца и не похотливое животное. В этом твое единственное спасение, — жестко выговорил Кристиан, глядя на меня страшными огненно-синими глазами. — Не рассчитывай ни на кого, только на себя.

— На тебя тоже не рассчитывать?

— Я приеду по первой твоей просьбе. И помогу чем только смогу, — ответил Кристиан. — Увы, могу я в этой ситуации немногое, разве только еще раз потребовать у Алана свободы для тебя.

— Ничего себе «немногое»… Он ведь может в этот раз и убить тебя.

— Может, — не стал отрицать он. Синее пламя в его глазах опадало, и они снова становились такими, какими я их знал — глубокими, мягкими, невыразимо прекрасными… и усталыми.

— Тогда не рискуй, — попросил я тихо. — Все, Крис, отпусти меня. Я в порядке, правда.

Кристиан отвел руку, на несколько секунд задержав ее возле воротника — словно опасался, что, вопреки заверениям, я не удержусь на ногах и рухну на землю.

Мне все еще хотелось впасть в кому, но уже не так сильно.

— Ты не спал сегодня, — констатировал Кристиан, глядя на меня сверху вниз.

— Нет, — я покачал головой.

— Пойдем в машину, Илэр.

Я все ждал, когда он спросит, что означала вчерашняя моя дурацкая выходка, которая не могла его не возмутить, но он молчал. И даже не смотрел на меня, уткнув взгляд себе под ноги. Вероятно, он уже выплеснул все накопившееся на душе в недавнем разговоре.

— Крис, — позвал я. Кристиан чуть приподнял голову. — Что ты рассказал обо мне Мэвис?

— Твою тайну я сохранил.

— Да, но что ты ей сказал, если она думает, что я — сатанист?!

— Но ведь это почти правда, — заметил Кристиан, и я понял, что меня вот-вот снова поведет в истерику. Изо всех сил я стиснул кулаки и сказал сквозь зубы:

— Это вовсе не правда!

— Почему? Алан вполне сойдет за Сатану, а ты ему служишь.

От гнева я задохнулся. Остановившись, топнул ногой:

— Я ему не служу!!

Кристиан посмотрел на меня долгим ровным взглядом.

— А как ты хочешь, чтобы я ей объяснил? Сам ты ни на что не можешь решиться. Мне пришлось дать хоть какой-то намек, более или менее пристойно объясняющий твои трудности.

— Но я не просил тебя…

— Илэр, — оборвал он решительно. — Сколько лет ты еще собираешься играть в прятки? Ты любишь эту девушку?

— Люблю, но причем…

— Тогда скажи ей, наконец, кто ты.

— Это не слишком хорошая мысль…

— Это единственная здравая мысль, Илэр.

— Я не хочу втягивать Мэвис в это.

— Не втянешь ты — втянет Алан. Странно, что он еще до сих пор ничего не предпринял. Не верю, что он не знает ничего о Мэвис и о твоих чувствах к ней.

Да, я тоже об этом думал, а потому промолчал, закусив губы. До сих пор я обманывал себя, уговаривая, что пока Мэвис не посвящена в мою отвратительную тайну, она в безопасности. Но теперь я понял: ничего подобного. Мэвис в опасности уже потому, что общается со мной. И даже если я с ней расстанусь, это уже ничего не изменит. Ничего, потому что чувства мои к ней останутся прежними. Приходило это в голову Кристиану? Наверняка. И он, зная, что из двух зол выбирают меньшее, полагал: если уж Мэвис придется столкнуться с Аланом, лучше бы ей знать, что он собой представляет.

Поскольку я очень устал, то решил сначала вернуться домой и лечь спать. Уверенности, что удастся уснуть после всех треволнений, не было, но имело смысл хотя бы попытаться. Ничего вокруг себя не замечая, на метро я добрался от городской окраины, где меня высадил Кристиан (он крепко помнил данное Алану обещание не появляться в городе), до центра. В ушах у меня снова торчали наушники… ага, полученной за ночь дозы мне не хватило. Кристиан прибил бы меня, если бы увидел — чем дальше, тем хуже он, кажется, относится к нежно любимому мною блэку. Но он не увидел.

Только перед дверью квартиры автопилот отключился, и я тупо уставился на приоткрытую дверь. Я точно помнил, что запирал ее накануне. Кто-то был у меня в гостях и хотел, чтобы я с первой секунды знал о его присутствии.

Пока я стоял и тормозил, по коридору протопали чьи-то легкие, быстрые и явно босые ножки, дверь отворилась шире, и в образовавшуюся щель просунулась голова Авроры. Длинные тщательно расчесанные волосы шелковыми полотнами свисали по обеим сторонам улыбающегося лица. Я вынул из ушей наушники.

— Ну, чего застыл? — Аврора порхнула на порог; на смуглых щеках появилось по очаровательной ямочке. — Заходи, будь как дома. Я как раз собиралась обед готовить. Ты будешь есть?

Не отвечая, я сделал попытку протиснуться мимо нее в квартиру — Аврора и не думала посторониться, пропуская меня, и на несколько секунд мы оказались прижатыми друг к другу. Слабая плоть немедленно отреагировала на прикосновение молодого упругого тела; одетая в один легкий халатик Аврора ощутила ее шевеление, улыбнулась довольно и притиснулась еще крепче, да еще и запустила руку мне в промежность. Я дернулся и зашипел, чтобы она прекратила.

— Тебе не нравится? — улыбнулась она, выставив мелкие ровные зубки.

— Нет!

— А мне кажется, ты врешь!..

— Аврора! — донесся из глубины квартиры глуховатый тягучий голос, и у меня по спине прошел холодок. Бежать! Скрыться! Куда угодно, только подальше отсюда! — Аврора, оставь его. Пусть идет сюда.

Очень неохотно Аврора повиновалась и отодвинулась, освобождая проход. Я взял себя в руки и ступил в коридор. Ладно. Конечно, неспроста Алан сидит тут и ждет меня. Я даже не сомневался, что он желает наказать меня за второй побег. Ну и пусть. Пусть. Это только тело, говорил Кристиан. Над душой он не властен, хоть и утверждает обратное, ну а с телом пусть делает что хочет.

Подбодрив себя таким образом, я вошел в гостиную, где расположился Алан, и остановился в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку. Алан развалился на диване, закинув на подлокотник ноги в потрепанных кроссовках. На животе у него лежала стопка музыкальных дисков — все новинки; я купил их в последнюю неделю, не успел еще все прослушать и держал их под рукой на журнальном столике. Алан лениво перебирал их и один за другим бросал на пол.

— Осторожнее, — сказал я, удивившись тому, как спокойно и почти скучно звучит мой голос. — Сломаете.

Не поверите — я все еще говорил ему «вы»! Вот что значат вдолбленные с младенчества правила вежливости.

— Иди сюда, — смуглый палец повелительно ткнул в пол рядом с диваном. Я подошел. — Встань на колени, чтобы я мог тебя всего видеть.