Врата в преисподнюю

В отгороженном ширмой закутке я отыскал таз с водой и, наконец-то, смог помыться. Ощущение чистоты собственного тела подействовало даже более ободряюще, чем сытный завтрак.

Переполненный оптимизма я улегся на кровать и стал ожидать. Больше мне, по сути, ничего и не оставалось.

А где-то под вечер дверь отворилась и в комнату вошла Татьяна…

Глава пятая

Меня ни на миг не покидало ощущение, что из моей памяти выпало нечто очень важное. Ключевой эпизод, который я хорошо помнил, находясь в том мире, но напрочь забыл, вернувшись в мир наш. Записи не могли помочь его восстановить, как я не пытался. Они содержали намеки, но не давали ключа.

И это обстоятельство послужило еще одним поводом для не прекращающихся душевных терзаний.

Даже из разговора с Татьяной, запечатленного в дневнике, я осознавал, что тогда знал и понимал значительно больше, нежели сейчас…

"-Андрюша, ты умный парень и должен понимать, что иного способа возвратиться домой, не существует…

— Да, я думал над этим…

— И ты еще в чем-то сомневаешься?

— Почти нет. Этот мир не настолько хорош, чтобы у меня возникло желание остаться в нем навсегда…

— Но ты, все же, сомневаешься…

Чувствовалось, девушка нервничает и разговор ей так же неприятен, как и мне.

— Танечка, я хочу… Нет, я требую, чтобы мы возвратились все! Иначе у вас просто ничего не получится…

— Это не так легко сделать… — Татьяна призадумалась. — С ребятами проблем не будет. А что делать с девчонками? Как я успела понять, они уже давно не девственницы…

— Танечка, это — ваши проблемы. Только при выполнении таких условий я согласен принимать участие в вашей клоунаде. Тем более, если и существуют какие-то законы, их всегда можно изменить…

— Хорошо, я подумаю и… — она замялась. — Андрюша… Помни, чтобы все получилось, ты должен выжить…

— Я помню. И, поверь, сделаю все возможное, чтобы не скопытиться раньше времени. Ведь, в ином случае, ваши боги останутся без пищи, что, в свою очередь, подорвет идеологическая устои социального устройства…

— Зря ты язвишь. Твоя судьба мне, действительно, не безразлична…

Ее голос потеплел и стал почти таким же, как у той Татьяны, с которой еще совсем недавно мы были хорошими друзьями и в которую я, кажется, даже успел влюбиться…

— Хотелось бы надеяться… — ответил равнодушно и отвернулся к окну, чтобы она не увидела предательскую слезу, так не вовремя просочившуюся из глаза…"

Я знал, что мне предстоит сражаться в поединке за право стать полноправным членом живущего в этом мире народа.

Мне такое совсем не было нужно, только я был уверен, что лишь таким образом смогу обрести возможность вернуться домой.

Откуда мне было известно, кто снабдил меня такой информацией, оставалось загадкой.

Но я знал еще больше. Что все видимое в мире, где мы оказались, является ничем иным, как грандиозным театром абсурда…

Живущие здесь свято верили, что они что-то значат, а на самом деле миром правили совершенно иные люди. Каста избранных, которая манипулировала всеми, словно марионетками, вынуждая их хранить верность глупым традициям и не позволяя развиваться больше, чем дозволено.

Каста находилась в тени, мало кто даже догадывался о существовании тайных вершителей, и, тем не менее, ничего значительного без участия и одобрения избранных не происходило.

Опять-таки, не спрашивайте, откуда мне все известно, ибо я сам не знаю…

Больше Татьяна меня ни разу не навестила.

Меня, по-прежнему, держали взаперти, я был полностью оторван от внешнего мира и ничего не знал о судьбе своих спутников. Пищу мне доставляли молчаливые стражи в белых балахонах, даже лиц их я рассмотреть не мог. Кормили, однако, неплохо. И я напихивал себя до отвала, понимая, что в недалеком будущем мне придется рассчитывать только на свою силу и выносливость.

Татьяна, перед тем, как уйти, вроде бы успокоила, утверждая, что народ здесь живет маломощный и особо опасаться мне нечего, но, кто знает, как обернется все на самом деле?..

Также я всерьез занялся своей физической подготовкой. В основном, отжимался от пола, так как спортивных снарядов и тренажеров в комнате-камере, естественно, не было. Физические упражнения отвлекали от ненужных мыслей и помогали скоротать время, которое из-за одиночества тянулось очень медленно.

И вот, час "Х" наступил.

С утра меня навестила делегация людей в балахонах. Мне жестами приказали снять одежду. Взамен я получил такую, как у них, униформу, которая напоминала банный халат и так же завязывалась длинным поясом вокруг талии.

Потом меня вывели из комнаты, теперь уже с открытыми глазами.

Мы прошли длинной галереей, она, как я понял, опоясывала все здание, спустились крутой лестницей, миновали длинный узкий коридор со сводчатым каменным потолком и оказались перед окованной железом дверью.

Комната была небольшая с несколькими узкими, словно бойницы, окнами. Там наша мужская компания снова воссоединилась. Мои спутники были в таких же, как и я, нарядах, лица их были мрачными и унылыми.

Мое появление встретили, если и не с радостью, то с надеждой. Даже Федор и его друзья, невзирая на взаимную неприязнь, дружески пожали мне руку. Они, оказывается, ничего не знали и жаждали услышать свежих новостей.

Расспросы застали меня врасплох. Я терялся, не зная, каким образом поведать им о том, что нас ожидает. И, нужно ли рассказывать все?

Лишь в одном я был абсолютно уверен: им незачем знать о той роли, которую сыграла в нашей судьбе Татьяна. В этом вопросе я еще сам полностью не разобрался и опасался делать поспешные выводы.

Девушка, по-прежнему, была для меня очень дорога, и я не желал выслушивать поток обвинений, возможно, совершенно напрасных, которые неминуемо должны были вылиться на ее голову.

Не хотелось также заранее пугать той участью, которая ожидала нас в случае благоприятного исхода грядущего испытания. Безысходность могла убить дух сопротивления и перечеркнуть, хоть и очень слабую, но все же надежду на возможное возвращение домой.

Поэтому я не стал забегать далеко вперед, ограничив свой рассказ лишь ближайшей перспективой.

— По какому-то, совершенно случайному стечению обстоятельств, нам удалось открыть врата древнего языческого капища, — сказал я, — и мы перенеслись то ли в иной мир, то ли на другую планету. В сущности, разница небольшая… Когда-то, очень давно, несколько тысячелетий назад, этими вратами воспользовались наши далекие предки, дабы сохранить чистоту расы и избежать полного вырождения. Так получилось, что они до сих пор живут по варварским законам. Всякие новшества, ведущие к прогрессу, в нашем его понимании, здесь пребывают под строжайшим запретом, ибо, как мне сообщили, они чреваты междоусобными войнами и прочими нехорошими делами. Так что, нам в некоторой степени, несказанно повезло, ведь мы собственными глазами увидим, как жили люди в далеком прошлом…

— Ничего себе, счастьичко привалило… — съязвил Федор.

— И что нас ожидает дальше? — как-то вяло поинтересовался Илья.

Из всех присутствующих он выглядел самым подавленным. Его угнетала вынужденная разлука с любимой девушкой.

— К сожалению, от нас в нашей дальнейшей судьбе мало что зависит. Есть лишь два выхода: или умереть на поле брани, или победить и стать полноправными членами живущего здесь народа…

— Завидная перспектива… — снова не удержался от иронии Федор. — Слушай, а откуда тебе все известно?

Вопрос был, что называется, на засыпку. Мне бы не поверили, если бы я сказал, что не знаю. А сваливать все на Татьяну я не собирался.

— Сорока на хвосте принесла…

— Ну, ты это… Брось грузить… — вызверился один из дружков фермера.

Я понял, что нервы у всех натянуты до предела и шутить — небезопасно. Не хватало еще снова подраться…

Пришлось в пожарном порядке придумывать убедительную версию.