Ideal (СИ)

«Ты пойдёшь со мной», – подумал он, мысленно обращаясь к парню, хотя это было полнейшей глупостью и тот не мог его услышать. Но, на удивление, тип в чёрном без малейшего сопротивления и без лишних слов пошёл с ним. Наверное, Тайлер мог не держать его, но у него даже мысли такой не возникло: он быстро шёл прочь от освещённых улиц, толкая перед собой своего пленника, если тот замедлял шаг хоть на секунду. Его грызло нетерпение, сердце билось, как бешеное, словно бы он собрался совершить убийство.

Лишь когда они достигли каменного тупика, Тайлер остановился, приперев спутника к стене. Бежать им обоим уже было некуда.

Живой и тёплый на вкус... разгорающийся с каждым разом всё жарче – Тайлер ощущал его именно таким, сжимая в ладонях бледное лицо в спутанной раме шелковистых волос и впиваясь в пахнущие его любимым абсентом губы. И чувствовал себя сосудом, в котором в сумасшедшем хаосе смешивались страстная жажда обладания, непонимание происходящего и страх. Он не был пьян, он не успел бы так быстро напиться. С ним что-то случилось. Что-то, из-за чего всё вышло из-под контроля.

Тайлеру нравился его запах, буквально сводил с ума. Запах горячей человеческой кожи с отголоском чего-то… могильного. Порочно-дразнящий, сладковатый аромат. Так пахнут увядшие осенние розы и гниющая палая листва.

В нём соединялась жизнь и смерть. Он был идеален.

Принесший с собой наваждение парень отдался ему без возражений. А Тайлер без лишних раздумий взял. Всё было как во сне или пьяном угаре: он мало что видел, но чувствовал так много, что не мог ни думать, ни контролировать себя. Лишь глубже… Сильнее… Дольше…

После он ничего уже не помнил.

====== 5. ======

Тошнота, словно входящий под кожу тонкий катетер проникла в его сон. Едва нащупывая нечувствующими пальцами поверхность вокруг себя, Тайлер добрался до ванной комнаты и согнулся над раковиной. После череды мучительных спазмов, он слегка начал осознавать, где находится. Он был у себя дома.

Прижавшись лбом к холодной поверхности зеркала, Тайлер смотрел, как пущенная из крана вода смывает желчь и прислушивался к унимающейся дрожи в теле. На смену ей приходила почти приятная слабость.

«Снова перебрал», – подумал он, отталкиваясь от раковины и возвращаясь обратно в гостиную.

В ней никого не было. Тайлер замер рядом с диваном, на котором спал до этого.

«А кто-то должен был быть?», – спросил себя он и почти сразу же рука сама собой потянулась к спутанной копне волос в инстинктивном желании удержать голову на месте. «Да нет, нет!.. Мне же это приснилось...», – он хмыкнул, тряся головой, словно пытаясь вытряхнуть из черепной коробки случайно запавший в неё гейский бред. «Кажется, чувак, ты совсем помешался. Прав был Лейн – пора бросать пить…».

Облегчённо вздохнув, Тайлер решил, что пора наведаться на работу. Денег у него почти не оставалось – хорошо, выручал старый приятель отца, владеющий небольшим кафе: время от времени Тайлер подрабатывал там официантом. Самым ценным было то, что для него всегда там находилось место, сколько бы раз он ни бросал это занятие. Зная непостоянство Тайлера, владелец кафе не удивлялся его исчезновениям, благо, они не были внезапными. Он всегда предупреждал владельца, что не сможет какое-то время приходить на работу. Тот лишь жал плечами и ставил дополнительные смены на радость другим сотрудникам, которые были не прочь лишний раз подзаработать.

Он не любил людей, но порой в нём просыпалась потребность побыть среди них, послушать, о чём они разговаривают, чем живут, как выражают свои эмоции. Словно бы он сливался со всем миром, на время впускал его в свою плоть и кровь, как иные пускают наркотик или лекарство. И так до тех пор, пока не становилось больно. Тогда он снова уходил, сужал круг общения – иногда даже до себя самого. Писал музыку, преобразуя полученные вовне впечатления в переливы нот и аккордов. Когда музыка заканчивалась, начинались стихи – то самое сокровенное и самое болезненное, что у него было. Что он также любил, как и ненавидел – в них он снова видел себя тем мальчиком, поддавшимся мимолётному искушению заглянуть туда, куда нельзя было заглядывать. Тем слабым, испуганным подростком, смотрящим в изъеденные личинками глаза трупа и чувствующим внутри себя вибрацию сломанного механизма, звук вылетевшей шестерёнки – чего-то очень ценного, чего он уже никогда не вернёт. Оно так и осталось там, в полуистлевших останках.

Тихая, гудящая усталость в ногах и странное чувство одиночества по-прежнему были его незримым конвоем, дамокловым мечом, ложащимся на плечи невыносимым грузом. Да, сейчас ему как никогда было необходимо общество... Нет, не общество – друг. Кто-то в единственном экземпляре, от присутствия которого не хотелось бы выть волком в желании поскорее выставить за дверь.

Тайлер подумал о Лейне. Но его болтовни он сейчас точно не выдержит. Грэга уже нет в живых, а Мона… вряд ли она захочет увидеться с ним. Затворившись в приступе вины от мира и от него, маленькая Мона наверняка курит гашиш или плачет в колени подруге, пока та вплетает ей в дреды амулеты и монетки И-цзин, коих в её квартире немыслимое множество. А восточные «ветерки» по-прежнему звенят в каждом дверном проёме, колыхаемые воздухом из кондиционера…

Открыв дверь ключом, Тайлер прошёл к себе в квартиру и застыл в арочном дверном проёме.

В гостиной играла музыка – «Personal Jesus» в исполнении Depeche Mode. Почти сразу же он увидел струящийся из-за спинки дивана седой дым и различил запах знакомых «Winston».

Чувствуя предательскую слабость в коленях, он обогнул диван, боясь даже предположить, кого увидит лежащим на нём.

Шаг, ещё шаг, ещё один… Казалось, это будет длиться вечность. Осторожно заглянув за спинку, Тайлер со свистом выпустил воздух сквозь зубы и крепко выругался – на диване никого не оказалось. В пепельнице дымилась забытая сигарета. Он не помнил, чтобы оставлял пепельницу здесь, но зато точно знал, что сделал всего пару затяжек перед уходом. Сейчас сигарета тлела у самого фильтра.

Ударив с досады кулаком по мягкой обивке, Тайлер рывком стянул куртку и бросил в кресло. Кажется, он выключал музыку, уходя...

Решив, что день выдался нелёгким, и что пару глотков холодного пива взбодрят его, Тайлер развернулся в сторону кухни.

Однако, не успел он сделать и шага, как ощутил удушающий ужас. В ушах зазвенело от собственного вопля и он отпрянул назад, лицом к лицу столкнувшись с...

- Какого чёрта?! – выпалил Тайлер, – Ты как тут оказался?! – и, натолкнувшись на диван, схватился за него, пытаясь не поддаваться обуявшей его панике.

Он снова был в чёрном, только на этот раз это была обычная майка и джинсы. Пожав плечами, он отпил из запотевшей бутылки пива и ответил неожиданно низким, но не лишённым мелодичности голосом:

- Ты сам меня впустил.

- Я?! – ошалел Тайлер. – Да когда?!.. Ты что, спёр у меня ключи? Или я дал их тебе, когда напился? Почему ты…

- Да какая разница... Всё равно я уже здесь, – как-то поразительно знакомо хмыкнул он, бросая ему бутылку. Тайлер едва успел поймать её и, ощутив ледяную влажность стекла, убедился, что не спит. Так значит, то, что произошло тогда… всё это было на самом деле?..

«Обрети веру!» – орали колонки.

«Не могу», – невольно огрызнулся про себя он и спросил, чувствуя почти злость:

- Кто ты такой и какого хрена шляешься за мной? Тебе что, мало того, что тебя отымели в подворотне? Немедленно выметайся из моей квартиры!

«Твой личный Иисус

Слышит твои молитвы

И заботится о тебе.

Твой личный Иисус

Слышит твои молитвы.

Он всегда рядом…»

Ему хотелось запустить бутылкой в стереосистему, чтобы прекратить этот концерт.

- Может быть, я хочу ещё, – с едва уловимым сарказмом ответил тот. Ещё и ухмыляется.

- Вынужден тебя расстроить, приятель, но на трезвую голову я не так нежен, – процедил Тайлер, решительно отставляя бутылку в сторону. Он почти уже видел, как пафосный ублюдок умывается кровью.