Похитители Плоти

– Джек, дела паршивые. Они пытались схватить нас, а теперь будут стараться добраться до нас. Лучше быстрее убраться отсюда. Мы выходим из дому немедленно.

– Хорошо, Майлз. Куда вы направляетесь?

Я вынужден был раздумывать, как ответить Джеку. Нужно было, чтобы те, кто подслушивал, считали, что я оставляю город – что мы все уходим. И я должен был так сказать об этом Джеку, чтобы он понял, что это ложь. Джек литератор, и я попытался вспомнить какого-нибудь литературного персонажа, имя которого было бы синонимом неправды, но не смог. Вдруг мне пришло в голову библейское имя – Анания, лжец.

– Слушай, Джек, – сказал я, – я знаю одну женщину, которая держит небольшой мотель – часа два на машине. Ее зовут миссис Анания. Узнаешь имя?

– Ну да, Майлз, – ответил Джек, и я понял, что он улыбается. – Я знаю миссис Анания и ее деловую репутацию.

– Значит, Джек, и на меня полагайся точно так же. Мы с Бекки уходим из города немедленно, черт бы его побрал. Мы едем в мотель миссис Анания, ты меня понял, Джек? Тебе ясно, что мы собираемся делать?

– Абсолютно, – ответил он. – Я тебя прекрасно понимаю.

Я был уверен, что он понял, понял, что мы уходим из моего дома, но не из города.

– Думаю, мы сделаем то же самое, – добавил Джек. – Почему бы нам не поехать всем вместе? Где нам лучше встретиться, Майлз?

– Ты помнишь человека из твоей газетной вырезки? – спросил я. – Учителя? – Я знал, Джек сообразит, что я имею в виду Бадлонга; разговаривая, я искал в телефонной книге его адрес. – У него есть кое-что, что нам нужно; больше я ничего предложить не могу. Мы там остановимся. Думаю, мы придем пешком. Приезжайте туда на своей машине ровно через час.

– Отлично, – ответил он и положил трубку. Мне оставалось только надеяться, что мы обманули того, кто нас подслушивал.

В гараже я нашел крохотный ключ от наручников Ника Гриветта, он был в одной связке с ключами от его машины. Держа пистолет наизготовку, я затолкал Ника в полицейскую машину и приковал наручниками к рулевой колонке. Я оставил его на полу машины так, чтобы он не мог дотянуться до сигнала. Завернув пистолет в шляпу Гриветта, я хорошенько ударил им Ника по голове. Очень часто читаешь о том, как человека бьют по голове, но мало кто пишет о многочисленных кровоизлияниях в мозг, которые имеют место при этом. На самом деле это очень деликатное искусство – бить человека по голове; и хотя это, скорее всего, был уже не Ник Гриветт, а что-то очень похожее на него, я не в силах был раскроить ему череп. Когда я ударил Ника, он упал и лежал неподвижно. Я ухватил двумя пальцами кожу у него на шее и хорошенько крутанул ее. Ник завопил, и на этот раз я приложился к его черепу немного сильнее. Когда он потерял сознание, я еще раз изо всей силы ущипнул его, глядя в лицо, но он больше не пошевелился.

Мы выехали на моей машине, и я запер дверь гаража. Развернув «форд», я поехал в сторону Кортс Мадера-авеню в направлении дома Л. Бернарда Бадлонга, человека, который мог знать то, чего не знали мы. Время шло, время работало против нас – это я понимал. В любой момент патрульная машина или любой другой автомобиль мог прижать нас к тротуару, и я держал пистолет Ника Гриветта наготове на сиденье.

Мне неудержимо хотелось бежать, прятаться; самое последнее, что мне хотелось бы делать, – это сидеть и вести разговоры у какого-то там профессора, но мы должны были пойти на это. Я просто не представлял, что делать дальше.

Мне было не по себе, потому что мы ехали в светло-зеленом «форде» – автомобиле доктора Беннелла, а его знали все в городе, и я опасался, не направляются ли люди в домах, мимо которых мы проезжаем, к телефонам и не наполнен ли сам воздух информацией о нас.