И исходит дьявол

Многие в этот момент подумали, что настал час расплаты и что силы Тьмы разверзли перед ними в эту последнюю Вальпургиеву Ночь врата Ада и призывают их к себе. Другие же, чьи души не пропитались еще как следует тайным содержанием злых культов, в мгновение ока позабыли о щелкающем копытами потустороннем явлении, которому они только что засвидетельствовали свою преданность, и вернулись к нормальным мыслям, то есть поняли, в какой крупный скандал они влипнут, если появившиеся откуда ни возьмись огни означают прибытие полиции.

Пока нелепые голые тела с визгами и проклятиями разбегались врассыпную, герцог, перескакивая с бугра на бугор, вел машину прямо на трон Сатаны. Когда свет фар вырвал из ночи косматую козлиную морду, Рекс на мгновение испугался, что пагубное свечение недобрых красных глаз может нейтрализовать электрические устройства автомобиля. И действительно, лампочки замигали и накал стал более тусклым. Но видя, как ожесточенно герцог вцепился в руль и, не сворачивая, давит на газ, молодой американец сконцентрировал всю свою волю и попытался мысленно вообразить над головой крест и подкову. До боли в висках представляя святую сияющую ауру, он к тому же не забыл прочитать в уме строки девяностого псалма, имеющего на любые злые проявления магическое влияние:

«Живущий под кровом Всевышнего под сению Всемогущего покоится.

Говорит Господу: „Прибежище мое и защита моя, Бог мой, на которого я уповаю!

Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы“».

С того момента, когда Рекс врубил фары и широкий автомобиль подобно живому существу выпрыгнул в центр Шабаша, прошли считанные секунды. Свисая с подножки и одновременно удерживая мысленным взором святой символ у себя над головой, он максимально отклонился в сторону, размахнулся и что было силы запустил распятием из слоновой кости в копошащегося на постаменте Зверя, метя ему прямо между глаз.

Герцог резко крутанул руль, чтобы избежать столкновения с каменным возвышением и чтобы ненароком не сбить Саймона, который по-прежнему стоял перед троном, всеми оставленный и позабытый. Видно было, что Саймон невменяем.

Голубоватое пламя черных свечей на дьявольском алтаре вдруг погасло, как будто невидимые пальцы одновременно притушили все двенадцать фитилей. Лампы автомобиля опять засветились полным накалом, и в то мгновение, когда святое распятие, переливаясь в лучах вспыхнувших фар, насквозь пронзило рогатый лик Козлобородого Дьявола, долину наполнило и отозвалось жутким эхом на многие мили вокруг неземное, леденящее человеческую душу ржание.

Отвратительный, хоть нос затыкай, запах паленого мяса смешался с тошнотворным ароматом еще дымящейся смеси дегтя и серы, и воздух в ложбине превратился в какой-то смертельный, ядовитый газ. Однако времени анализировать чувства и впечатления не было. После душераздирающего крика трон опустел и снова стал беспорядочным нагромождением скальных обломков. Рекс изловчился и, обхватив Саймона за шею, всем весом своего тела откинулся назад, обратно в нутро уже начинающего выезжать на встречный склон автомобиля.

Стуча колесами по кочкам и бугоркам, он на хорошей скорости преодолел подъем и на секунду завис на гребне, как будто адские силы все еще пытались остановить его и опрокинуть. Но герцог включил первую передачу, и они, наконец, выбрались на более или менее ровное пространство.

Рекс тем временем расположился с Саймоном сзади. Бедняга лежал ни жив ни мертв, сжавшись в клубок и ни на что не реагируя. Рекс инстинктивно, несмотря на то, что де Ришло предупреждал его не делать этого, оглянулся и через заднее стекло в последний раз окинул взглядом долину, где они стали свидетелями таких событий, от воспоминаний о которых волосы еще не раз встанут дыбом. Но там все было темно и тихо.

Де Ришло чуть-чуть прибавил газу. Использовать всю мощь двигателя «хиспано» он пока не решался — опасался попасть в незаметную ночью яму или застрять в какой-нибудь канаве. Он беспрестанно бормотал себе под нос заветные слова из спасительного псалма:

«Перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение — истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, Язбы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень».

И вдруг они выехали на перпендикулярно идущую дорогу. Обрадовавшись, герцог немедля направил машину на северо-запад и поехал на предельной скорости. Она неслась неровно, местами буквально летела, удирая, словно все демоны Ада уже висели у них на заднем бампере и щекотали пятки. Через пять миль сумасшедшей гонки по тряской, заросшей травой колее они выскочили на шоссе Лэвингтон — Уэстбери.

Но даже и сейчас де Ришло не сбавил ход. Он повернул в сторону Лондона, утопил до пола педаль газа и помчался по петляющей трассе, тормозя на поворотах лишь самую малость и полностью игнорируя опасность слететь на обочину. То, что осталось позади, таило в себе опасность гораздо большую.

Промелькнули Эрлсток и Маркит Лэвингтон, а затем и Истер. О застрявшем где-то там голубом «роллс-ройсе» никто из них не вспомнил. Он, по-видимому, так и валялся, брошенный Танифь несколько часов назад. Бушэл, Упавон, Ладжершэл и, наконец, — Андовер. Они практически объехали всю Солсбери Плейн. У въезда в город герцог остановился и обернулся к Рексу.

— Ну как он там? — спросил он.

— Все равно что мертв. Холоден как лед. И пока мы едем — не открывал глаз. Клянусь Иисусом, в таких переделках я еще не был!

— Да, невеселенькое приключеньице, не правда ли? — Де Ришло выглядел постаревшим сразу лет на десять. Серое лицо его осунулось, а под глазами набухли мешки. Плечи в изнеможении опустились, и он какое-то время держался за руль, чтобы не упасть. Но герцог быстро собрался с силами, резко выпрямился и, достав из кармана маленькую фляжку, передал ее Рексу:

— Влей в него вот это. Столько, сколько он сможет проглотить. Это должно помочь.

Рекс наклонился к скорчившемуся на заднем сиденье и укрытому автомобильными ковриками Саймону, раздвинул ему челюсти и влил хорошую порцию старого бренди.

Саймон внезапно закашлялся, вытаращил глаза и приподнял голову. Он молча, не узнавая, уставился на Рекса. Потом его веки опять закрылись, а голова упала назад на сиденье.

— Слава богу, он жив! — обрадовался Рекс. — Пока ты гнал, как сумасшедший, я уже готов был поверить, что бедный Саймон потерян для нас навсегда. Мне кажется, его надо в Лондон или по меньшей мере — в ближайшую клинику.

— К сожалению, это нам не подходит. — В голосе де Ришло снова зазвучало тревожное отчаяние. — Эти обезумевшие дикари наверняка уже оправились и что-нибудь опять ворожат в своем доме в Чилбери.

— Ты что же, думаешь, если Мокате известен твой домашний адрес, то он снова, как и в прошлый раз, попытается забрать у нас Саймона?

— Нет, я имею в виду гораздо худшее. Я сильно сомневаюсь, попадем ли мы теперь вообще в мою квартиру.

— Что за чушь! — нетерпеливо воскликнул Рекс и нахмурился. — Но я не понимаю, как они могут нас остановить?

— О, они способны приказывать всяким мелким тварям — змеям, крысам, летучим мышам, лисам, совам и так далее. Они могут также натравить кошек и некоторые породы собак, например, овчарок и волкодавов. Попади хоть одно из этих животных нам под колеса, мы бы давно уже лежали в кювете. А кроме того, они до известной степени могут контролировать и окружающую среду, могут, скажем, напустить такой туман, что нам волей-неволей придется тащиться черепашьим шагом, чтобы не врезаться на скорости во встречный грузовик. Если они объединят свои усилия нам во вред, можешь не сомневаться — семьдесят миль до Лондона окончатся для нас дорожной катастрофой. Не забывай, сегодня — Вальпургиева Ночь и все вышедшие на свободу злые силы витают сейчас вокруг нас и хотят одного — убить. Каждая минута, оставшаяся до рассвета, грозит нам неминуемой гибелью.

ДРЕВНЕЕ СВЯТИЛИЩЕ

— Но отсюда нам нужно убираться в любом случае, — запротестовал Рекс.