G.O.G.R. (СИ)

- Ме-е-е-е! Ме-е-е-е! Ме-е-е-е!

Сэнди сковал холодный ужас, он повис на ручищах верзил, не в силах более перебирать ногами, чтобы идти. Так они и выволокли его на улицу, под ласковый солнечный свет. А потом – этот свет померк, потому что Сэнди водворили в чёрный автомобиль с тонированными окнами, который не имел ни одного опознавательного знака.

====== Глава 118. Агент Интерпола в Калининском РОВД. ======

Милицейский начальник Недобежкин сидел у себя в кабинете угрюм и даже зол. Гипнотизёры «колдовали» почти что, до полуночи, но результат оставался плачевным. Соколов больше не ржал, но и не говорил. Войдя в гипноз, он сказал только одно слово:

- Бык-бык!

С Борисюком была та же история. Он тоже молчал и не двигался. Единственное, что он сделал – это схватил со стола бланк протокола, и ручку. Поелозив немного ручкой по бумаге, он разжал пальцы и упустил всё это на пол. Когда Вавёркин подобрал бланк и посмотрел на «шедевр», увидел следующее: просто обыкновенный бык, или корова, нарисован довольно криво, да еще и подписан: “Бык”, и на манер комикса подрисовано облачко, будто бы он кричит: “Му!”.

Начальник же просто озверел, когда Вавёркин представил ему этот неказистый рисунок. Недобежкин вырвал из рук гипнотизёра бланк протокола и разодрал его в мельчайшие клочки. Швырнув клочки в лицо Вавёркину, Недобежкин вскочил, навалился животом на стол и злобно заревел:

- Вы оба уволены!! – рёв начальника касался и Ежонкова. – Единственное, что вы хорошо умеете – это получать зарплату! Жульё глумится над вами, а вы оба – ни в зуб ногой! Вон!

Вавёркин испугался начальственного гнева и поспешно ретировался прочь, Борисюк тоже поспешил убраться, а Ежонков только ехидно заметил:

- Я тебе, Васёк, по доброй воле помогаю, хотя у меня своих дел по горло.

- Вон! – плюнул сквозь зубы Недобежкин и стукнул кулаком по столу.

- Я бы на твоём месте не рвал вещдок, – со спокойствием настоящего психиатра произнёс Ежонков, и кивнул на обрывки «картины» Борисюка. – И к тому же, у нас с тобой, Васёк, ещё двое «болезных» сидят на очереди! Забыл?

- Вон! – зашипел Недобежкин, не желая больше знать ни о каких «болезных». – Чтоб я тебя тут больше не видел, циркач! Тебе только на рынке лохов дурить! Пшёл вон, шут гороховый!!

- Да не кипятись ты так… – пробормотал Ежонков, отодвигаясь к двери. – Закипишь ещё! – и вышел в прохладный коридор.

Недобежкин так от них от всех устал за вечер, что сегодня утром, пока ехал на работу – пару раз едва не заснул за рулём и не протаранил патрульную машину ГАИ. Притащившись в свой кабинет, Недобежкин забрался за свой стол, уселся медведем и сидел до тех пор, пока не зазвонил его телефон.

- З-заткнись… – прошипел аппарату Недобежкин, не настроенный в данный момент отвечать на звонки.

Нет, не затыкается, чёрт полосатый, трезвонит, петух недобитый!

- Ало?? – Недобежкин рывком оторвал от рычага трубку и не сказал в неё, а рявкнул зверюгой.

В ответ ему спокойный, уравновешенный и незнакомый голос сообщил, что из Америки в Донецк прибывает зачем-то некий агент из Интерпола и…

- А я-то тут причём? – невежливо перебил Недобежкин, терзая свободной рукой отрывной календарь на своём столе.

- Он будет работать с вашим отделением, – тот, кто был там, на расстоянии, старательно игнорировал раздражение и злость Недобежкина.

- Этого ещё не хватало… – угрюмо буркнул Недобежкин, отодвинувшись от телефона. Уж, не по поводу ли этих «подземных чертей» зачесался Интерпол? Этого ещё не хватало!

А когда некто потребовал от Недобежкина, чтобы тот отправил в аэропорт встречать этого самого агента не кого-то, а именно Серёгина – милицейский начальник, вообще, навалился животом на стол.

- Серёгин прекрасно знает этого человека, – аргументировал незнакомый голос, крайне удивив Недобежкина.

Милицейский начальник сполз со стола, распластался по креслу и принялся лихорадочно соображать, когда же это Серёгин успел пересечься с Интерполом? Незнакомый голос тем временем сообщил номер рейса и время прибытия, а после этого – спокойненько себе исчез.

Пётр Иванович спешил на работу, как на крыльях: да, правы были наши предки. Утро вечера мудренее, и когда Серёгин снова лёг спать – он увидел ещё один сон. Память выдрала из глубин подсознания, из лап гипноза, или ещё откуда-то, образ «запечного сверчка» из дома Потапова. «Тень, которую ничто не отбрасывает» – вот, на что было похоже это существо, которое уволокло Зайцева за печку. Оно и наградило Серёгина «звериной порчей» – за то, что он его увидел. Пётр Иванович спешил рассказать о «сверчке» начальнику. Он ракетой взлетел по лестнице, пробежал по коридору, а у кабинета Недобежкина – застопорился, чтобы отдышаться: несолидно, всё-таки, являться к начальнику, отдуваясь. Когда одышка исчезла, Пётр Иванович постучал в дверь.

- Войдите, – послышался из кабинета усталый голос, по которому Пётр Иванович сразу же понял: что-то стряслось.

- Ну, вот, что, Серёгин, – сказал Недобежкин, едва Пётр Иванович открыл дверь и проник в кабинет. – Даю вам такое задание: вы должны будете поехать в аэропорт и встретить прибывающего к нам в Донецк из Америки агента Интерпола.

Серёгин изумился: какой ещё Интерпол? Неужели, эта «чёртова» пакость так страшна, что на неё уже приехал Интерпол??

- А как я его узнаю? – поинтересовался Пётр Иванович, застопорившись около стола начальника.

- Этот человек вам знаком, – ответил Недобежкин, доверяя сообщению того, кто ему позвонил.

Пётр Иванович никого из Интерпола не знал, но делать нечего: приказ начальника – закон для подчинённого. Пётр Иванович ответил: «Есть», и поехал в аэропорт. Дорогой он думал, кто же, всё-таки, этот «знакомый человек»? Перебирал в памяти всех знакомых. Но подходящая кандидатура так и не подобралась. Тогда Серёгин стал думать, что начальник ошибся, что это – у кого-то другого есть знакомые в Интерполе.

Пётр Иванович вышел из машины и пошёл в здание аэропорта. «Ух, пропущу я этого агента! – думал он. – И буду виноват! Что же мне делать-то? Позвонить и сказать Недобежкину, что он ошибся?». Этот вариант отпадал: до прилёта самолёта оставалось минут десять. За такое короткое время всё равно ничего не изменить. Прекрасно понимая это, Серёгин прошёл в зал ожидания и сел в кресло вместе с остальными встречающими. Все десять минут Пётр Иванович пытался представить себе того, кого он должен был встретить. Но в голову лезли какие-то нелепые «гибриды» Джеймса Бонда и Брюса Виллиса, или, вообще, Арнольда Шварценеггера и Леонардо ДиКаприо.

- Внимание, встречающие! Прибывает рейс «Нью-Йорк – Донецк»! – объявили по радио.

«Мой!» – подумал Серёгин. Он встал вместе с другими людьми и пошёл на аэродром.

Самолёт – большой, белый «Боинг» – сел. Люк открыли, подвезли трап. По трапу друг за другом начали спускаться люди. Пётр Иванович зорко всматривался в каждого из них, но не видел ни одного, хоть мало-мальски знакомого лица. Тем временем, вышедшие из самолёта пассажиры запрудили аэродром. Многие встречались со своими родственниками и знакомыми, радовались, обнимались. Одному Серёгину было не до радости. Пассажиры уже все вышли, трап увезли. «Ну, вот, – как есть – пропустил! – досадовал Пётр Иванович, вертя головой в разные стороны. – Узнаешь тут его, в толпе!». Может, это – вон тот, высокий, полный мужчина с рыжими усами и с самоваром?! А может, наоборот, тот, маленький, с двумя чемоданами? Или, вообще, тот чудаковатый тощий джентльмен с холёным котом в клетке?! «Точно – пропустил!». Толпа уже рассосалась. Многие пошли на автобусную станцию. Другие садились в такси.

Серёгин постоял ещё немного. На аэродроме осталось всего семь человек. Пётр Иванович повернулся, и собрался, было, возвращаться в райотдел с пустыми руками и получать нагоняй от Недобежкина. И тут на его плечо легла чья-то рука. И чей-то, действительно, знакомый голос вежливо сказал:

- Здравствуйте, Пётр Иванович.

- Здрасьте… – глупо поздоровался Серёгин с рукой, заметив кольцо на её мизинце.