Мокрая и ласковая

орачиваясь.

Дверь действительно была не заперта. Он услышал старческое дыхание с характерной хрипотцой. Бывший прокурор просунул в щель узкую мордочку ехидны.

- Добрый вечер! Мне показалось, у вас тут какой-то шум...

- Вам показалось, - сказал Стеклов, оборачиваясь и безмятежно улыбаясь.

Взгляд Геннадия Андреевича переместился на его брюки, до колен испачканные грязью, и мокрые следы на полу. Потом он увидел женский труп.

Мимика соседа доставила Борису немалое удовольствие. Старикашку скрутил священный страх, а потом в нем проснулся законник. Но раньше, чем он успел брызнуть слюной. Стеклов выстрелил в него.

Пуля проломила ветхую грудь и отбросила экс-прокурора назад. Он перевалился через бездыханную тушу жены и остался лежать, задрав вверх тощие волосатые ноги в каких-то нелепых кроссовках с подошвами, сиявшими в темноте.

Когда приехала полицейская машина, дом был залит светом, а хозяин развешивал гирлянды на ближайшем дереве. Сосна под окном кабинета уже была обезображена гигантским" сверкающими шарами и бумажными клоунами. Из распахнутого окна доносилась очень громкая музыка. Ферри пел "My Only Love", и Стеклов беззвучно подсвистывал ему. Полицейские "жигули" остановились за "фиатом", из машины вышли двое и направились к мужчине, стоявшему на стремянке. Разговор получился коротким, но исчерпывающим.

Нет, он не вызывал полицию. У него все в порядке. Должно быть, чья-то глупая шутка. Не говорите, просто дурацкая шутка. Особенно, в такую ночь. Идиотов все еще хватает... А кто звонил? Женщина? Подождите, я спрошу у жены. Нет-нет, мне не трудно! Ну ладно, если это лишнее... Пропали дети? Кошмар! Пойду проверю, что там с моими...

Он крикнул, и к его безмерному удивлению в окне детской на втором этаже появились две головы. Хорошо, что полицейские не заметили его замешательства. Им было холодно и паршиво. Проклятая служба... Все чаще посещает какая-то глухая злоба. Особенно, когда видишь, как готовятся к веселью богатые кретины... Кто этот? Художник? Понятно... Помнишь, ту серо-розовую мазню в кабинете у начальника? Что, его работа? Да нет, но этот такой же... Пусть хоть штраф заплатит. Да пошел он на хер... Поехали. О черт, сегодня будет совсем не весело!..

Когда красные огни полицейских "жигулей" пропали за деревьями, Стеклов включил ток и полюбовался своей работой под звуки "Авалона". Ферри декадентски повздыхал еще немного, а потом пластинка кончилась.

Борис вернулся в гостиную и откупорил коньяк. Налил в стакан из-под "колы" и выпил, не ощутив крепости. Он отпраздновал таким образом свой неизлечимый сифилис: последнее мясо иллюзий отпало от скелета его одиночества.

После этого он отправился в мастерскую и включил верхний свет. Еще никогда он не сделал ни одного мазка при электрическом освещении, но сейчас такой пустяк ничего не значил. Он начал наносить краски на загрунтованный холст, простоявший на мольберте несколько месяцев. Он делал это, ощущая дыхание приближающегося кошмара.

Если он и думал