Мокрая и ласковая

Остерегайтесь вручать свою любовь
Кому-либо из живущих.

Эдгар Ли Мастерс.
Антология Спун-Ривер.

ПРОЛОГ

Скука обыденной жизни. Она знакома миллионам, но способов бороться с нею гораздо меньше. На другом полюсе - неистовая и бессмысленная одержимость. Тщетное ожидание чуда. С возрастом мы утрачиваем детскую невинность и непосредственность восприятия; мы проводим дни и ночи в легкой панике, ожидая случайностей, по большей части неприятных. Только неясная тоска иногда сжимает сердце на исходе новогодней ночи. Самым сентиментальным из нас становится не по себе, если вдруг доведется увидеть звезды за городом. А еще лучше - озеро. Черное озеро под голубой луной...

Среди густых зарослей камыша можно забыть об опасности, которую таит в себе топкое дно. Лунная дорожка уводит к темному нагромождению ветвей на противоположном, почти неразличимом берегу. Ощутимы еще не родившиеся звуки - песни неживого пространства, трущегося об воду. Тени скользят в глубине - зыбкие и неуловимые, как сны...

Там есть нечто, всегда готовое принять нас. Избавить от тревоги, неприятностей, опостылевшей любви, тяжкого груза воспоминаний. Может быть, даже от старости. Плата за это - нестерпимый страх.

Мало кто соглашается платить. Абсолютное большинство не покидает берега. Еще бы - есть водка. Мы становимся легкими и приобретаем забытую способность скользить... Есть книги - и мы вяло пережевываем чужие мысли. Есть пейзажи - и мы впитываем медленно действующий яд впечатлений. В конце концов, есть мальчики и девочки - и мы с удовольствием теряемся в объятиях друг друга.

Но всегда есть и черное озеро. Кто-то неслышно ступает по воде. Ночная свежесть содержит холодок кошмара. Озеро настолько близко, насколько ты захочешь. Лучше не думать о нем. Но оно есть.

Оно ждет тебя, милый (милая).

Спокойной ночи и приятной смерти!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. БОЛЕЕ

...На свете нам предоставлено немногим более,
чем выбор между одиночеством и пошлостью.

Артур Шопенгауэр. Афоризмы житейской мудрости.

1

Она тонула, и это было так же непоправимо, как ее безнадежная любовь. Камень в мешке, привязанном к лодыжкам, тянул на дно. Чем глубже, тем холоднее... Она не думала, что вода может оказаться худшим из чудовищ. Гораздо хуже тех, с адских картинок, которыми пугали попы.

Ее не ужасал совершаемый грех. Она испытывала благодарность к Богу за то, что вообще возможно избавление. Но так было до того, как ее голова исчезла под водой... На какую-то секунду ужас стал сильнее отчаяния, и она пережила бесконечное сожаление, длинной зазубренной иглой пронзившее сердце, однако было слишком поздно.

Ее простая белая одежда приняла форму большого колокола. Это замедлило погружение и продлило ее муку. Она шептала имя своего возлюбленного, а на поверхности озера с тихими звуками лопались пузыри... Вместе с нею умирал ЕГО ребенок...

Потом в ее легких уже не осталось воздуха. Черная влажная рука без костей проникла в рот и пробралась глубже, распирая внутренности.