Исконный обитатель (ЛП)

Твой друг,

Уильям Аттертон.

Я  молча вернул письмо Генри, и он продолжил рассказ.

"Я  с нетерпением прождал до конца недели и даже сделал опрометчивый звонок в шведское  консульство, только чтобы выяснить, что ближайший местный орган власти  находится в Радалене, в почти восьмидесяти километрах от дома Аттертона. Так  как я не заявлял о каком-либо преступлении или несчастном случае, и, откровенно  говоря, постеснялся пересказывать содержание письма по телефону, я решил, что лучше  сам отправлюсь в Швецию в следующий понедельник. Пусть даже если мы разминемся.  Хотелось бы думать, что кто-то из моих друзей, поступит так же, если получит от  меня письмо подобного содержания, пока я нахожусь за границей. Я как минимум  мог сопроводить бедного Аттертона домой и помочь ему получить профессиональную  психологическую помощь.

"Когда  в понедельник, рано утром я летел на первом самолете в Стокгольм, пожилой швед,  сидевший рядом, увидел разложенную у меня на коленях карту и спросил, не требуется  ли мне помощь. Еще он обратил внимание, как я борюсь с четырьмя авторитетными  путеводителями, в поисках дополнительной информации по Радалену. Там было  упоминание о провинциях Норрланда, но очень мало говорилось про Емтланд, и  совсем ничего про Радален. Поэтому я воспользовался любезным предложением  своего попутчика и расспросил, как можно добраться до Радалена. На что  джентльмен сразу же задал мне вопрос, такой же проницательный, как и его  взгляд. "А почему вы хотите повидать Радален?" - Как и большинство  его соотечественников, мужчина говорил на прекрасном, английском, и выражался  четко и ясно.

Какое-то  время я не мог дать внятного объяснения, но джентльмен сообщил мне, что сам он  родом из южной части Емтланда, но не живет там с юных лет и редко бывает в тех  местах. Однако, несмотря на то, что большинству шведов не знакома репутация Радалена,  представители его поколения, выросшие в той местности, вряд ли забудут истории,  слышанные в детстве. Многие части Швеции более предпочтительны для гостей, чем  Радален. В молодости ему было запрещено уходить так далеко на север.

Конечно,  я сделал вид, что поверил словам мужчины, и старался никак не проявлять свой скептицизм.  Попросил его более подробно рассказать об этой репутации и упомянул о недавнем  переезде туда моего друга.

Он  начал рассказывать мне о вещах, которые сохранились в устной традиции, в  отличие от тех, которые были задокументированы историками, подробно описавшими  пережиток... скажем так, фольклора или вероучения, наблюдавшегося задолго до  агрессивной колонизации Швеции христианской церковью. Видимо, даже в начале  двадцатого века были еще распространены жертвоприношения животных. Они проводились  в конце каждого лета, чтобы умилостивить исконных обитателей лесов, до  наступления зимних лишений.

Утверждалось,  что эти исконные обитатели лесов - или Ра - являлись страшными тварями,  и служили основой для чудовищ из местных легенд. И всегда считалось, что леса  опасны, если не принять определенные меры предосторожности. Лесники и егеря  больше не могли бы бродить по ним, женщины не могли бы собирать дрова, а дети -  играть там. Затем, в семнадцатом веке, в период пуританского рвения, имевшего  целью смести остатки пантеизма в северной Швеции, обычай подносить дары был  жестоко подавлен. Но сразу после введения цензуры, как утверждал этот парень, в  северном Емтланде случился всплеск исчезновений. Сперва начал пропадать  домашний скот, затем более уязвимые представители местных общин. И именно в тот  период возникло конкретное предупреждение - Detsomenganggivitsarforsvunnet, detkommerattatertas, которое  джентльмен перевел для меня на английский. То, что некогда воздавалось,  исчезло. И некто придет получить это назад.

Эта  надпись была нанесена на столбы и вывески, как предупреждение для гостей, и,  как правило, рядом с ней вывешивалась лошадиная подкова, символ, вызывавший у Ра  дискомфорт, из-за его неприязни к конникам.

Несмотря  на временный запрет, подношения вскоре возобновились в надлежащих для этого  местах. А началось это в то время, когда скандинавы-поселенцы и исконные  обитатели заключили те нелегкие соглашения. На этот раз церковь закрыла на это  глаза, молча признав, что местная проблема вне ее компетенции и власти.

Но  все изменилось. Вкусы исконных обитателей, как утверждалось, были уже не  такими, как прежде. Стали более низменными, как в древности. Во времена  вмешательства церкви, Ра заново открыли в себе вкус к мясу иного рода. А  недобросовестным представителям местного населения вскоре было приказано  оказывать помощь в возрождении столь оголтелого аппетита. Отсюда вытекает  давнее предание о пропавших в Радалене путешественниках.

Постепенно  местные общины ушли с территории обитания Ра, чтобы быть вне их  досягаемости. Оставили свои дома и церкви, мигрируя на юг и восток. С  наступлением века науки и здравого смысла эти древние обряды всячески старались  выжить. Местные предания считались вздором, и лишь немногие люди, жившие ближе  всего к долине, думали иначе. Сейчас эта местность является давно запущенной  частью национального парка. Хотя джентльмен слышал что-то о том, что один  девелопер перестраивает или ремонтирует старые виллы для продажи их под видом  летних домов. Но эта идея не пользовалась успехом. При таком немногочисленном  населении, в этой местности очень маленькая инфраструктура и почти нет местных  служб.

"Должно  быть, один из тех домов и купил ваш друг", - сказал он в заключение, когда  стюардесса подала нам копченого лосося и икру.

Я  слушал с интересом и некоторым беспокойством, но вскоре моя тревога сменилась  раздражением. Я едва не осмелился сказать, что такие разговоры и ложная  гипотеза, равносильны сказкам, сочиненным для детей, чтобы те не терялись в  лесу. Так или иначе, все это укоренилось в изолированном воображении Аттертона,  а затем глупость расцвела буйным цветом. Несомненно, под воздействием  умирающего света и приближающейся зимы. Поэтому, чем быстрее я доберусь до него  и верну его в наблюдаемый мир, тем лучше. Я говорю "наблюдаемый",  потому что всегда отстаивал этот лозунг среди людей, склонных к  экстрасенсорике, привидениям и пришельцам из других галактик. И это то, что я  доверяю своим собственным глаза. Если это существует, то пусть проявится".

На  данном этапе повествования я был удивлен тем, с какой жадностью Генри проглотил  свой бренди.

Описание  путешествия неискушенными писателями может быть таким же скучным, как слайдшоу  фотографий с отпуска. Поэтому я не буду притуплять сосредоточенность читателя  подробностями перемещения Генри по Швеции в район Емтланд, а оттуда до границы  Радалена. Достаточно сказать, что он арендовал автомобиль и нашел более подробную  карту. Но чем ближе он подъезжал к местоположению Аттертона, тем сложнее  становилось путешествие.

"В  тот момент, когда я съехал с основных автомагистралей и двинулся вглубь по  второстепенным дорогам, меня буквально ошеломила непроходимость местных лесов.  Я никогда раньше не видел в Европе ничего подобного. По-настоящему девственная  природа, какой она остается в большей части северной Скандинавии. Неухоженный бореальный  лес, сохранившийся с доисторических времен. И, наверное, до сих пор существуют  многие мили зеленого массива, где еще никогда не ступала нога человека