Нечто в лодке по ту сторону озера...

— Это всегда так — обеспечь свой народ хлебом и он пойдет за тобой куда угодно и оправдает любую твою войну, любое вторжение в другое государство и любой геноцид. Главное — чтобы народ был сыт, чтобы у людей мозги жиром заплыли и перестали думать. Основы управления стадом овец.

— Нет, все-таки в Америке есть некоторые группы людей, которые устраивают там демонстрации, против войны протестуют.

— Это потому что они пресытились. Потому что они слишком давно уже хорошо едят и начинают задумываться о более высоких материях, так скажем.

— Правильно. А у нас еще все помнят голодные годы. Нашим еще пока надо отъедаться и отъедаться. Поэтому народ кроме еды больше ни о чем другом пока и не думает. Вот когда окончательно жиром заплывут — тогда что-то сработает внутри у некоторых, основные потребности отойдут на второй план, и люди станут задумываться о более вечных ценностях. Начнут задумываться о таких понятиях как справедливость, правда, и так далее.

— Нет, но ведь — я все-таки вернусь и позволю себе заметить одну маленькую забавность — действительно еще есть люди, которые воспринимают нового президента как новую власть. Как бы смешно это не звучало — но такие люди действительно есть.

— Это бесполезно.

— Ой, а моя дочка тут недавно мне заявила, что хочет татуировку сделать.

— Ну, дак что теперь.

— Дак ведь я спрашиваю — а зачем тебе? Она говорит — это, типа, модно щас. Мода такая.

— Ну, это всегда так. Что ты хотел?

— Дак ведь говорит — хочу как у… этого… как у Тимати.

— Да, есть у нас такой забавный персонаж.

— Раньше татуировки — у каждой ведь свое значение было. Просто так их не делали. В татуировках можно было судьбу человека проследить и узнать, чем он занимается. Это была его жизнь. И у каждой татуировки было свое значение и своя история. И за татуировку еще нужно было ответить.

— Ну, дак это всегда так. Всегда так было. Сначала появляется какой-то человек, который живет этим, он этим дышит, для него это — его жизнь. Это часть его. Он пропитан этим. Он этим живет. А потом у него появляется куча последователей, для которых это просто понты, как говорится. Здесь и начинается массовая культура.

— Ну да. Это из разряда, когда элитарная культура переходит в массовую. Только там на самом деле не совсем так, как ты сказал. Сначала у этого человека появляется группа последователей, которые так же отождествляют себя с ним и его жизнь со своей — и для некоторых из этих людей это становится потом тоже частью собственной жизни, они тоже этим пропитываются. А вот потом уже, когда это переходит в по-настоящему массовую культуру — вот тогда уже люди просто начинают копировать какие-то внешние признаки, не вкладывая в это никакого смысла. И вот тогда уже и смысл этого движения, или идеи, или образа жизни — теряется.

— Ну, как всегда было в этом мире — да.

— Дак вот моя-то дочь — она же малолетка еще. Она-то не понимает этих вещей. Не понимает смысла этого. А хочет просто потому что модно. Потому что вот у Тимати так.

— Ну, это мода, да. Переболеет со временем. Щас быть модным это круто. Раньше не было моды. Не было таких понятий — было круто быть партийным, смотрели — партийный ты или нет. А щас смотрят — модный ты или не модный. А раньше моды практически не было.

— Точнее, она была, но была одна на всех — та, которую партия одобрила.

— Ну да. Другой и не могло появиться.

— Нет, она как бы начинала появляться постепенно, но только…

— Только — да, когда уже все начало сыпаться потихоньку. Власть партии стала ослабевать. Все начало разваливаться, трещины стали появляться в железном занавесе — вот тогда сквозь эти трещины что-то и начинало потихоньку просачиваться.

— Да. А щас-то мод сколько — щас их много. Щас несколько разных модных течений. И практически каждая из них инициирована людьми, которые реальной властью в этом мире обладают. Эти люди — они же реально имеют этот мир постоянно во все щели. И с каждого человека они такие деньги стригут! И на модных течениях целые империи себе возводят. Просто дурят людей, управляют ими, как хотят.

— Да, это точно. Разводят на лохов по чище партийных генсеков в союзе.

— Дак они реально чуть ли не всем миром правят.

— Да, это всегда так было. Всегда — лишь бы овцы были сыты, и делай с ними что хочешь. Хоть шерсть стриги, хоть на мясо пускай, а хочешь — просто играйся с ними в поле.

— Дак весь этот мир — он весь, весь кем-то управляется. У каждого какие-то свои интересы. Смотришь — здесь одни правят, там смотришь — другие. У каждого свои сферы влияния.

— Свои сектора, да.

— Люди — просто материал, просто стадо — средство существования. Правды нигде нет.

— А она и не нужна никому. Волки правят баранами и делают с ними что хотят.

— И баранов это устраивает.

— А им больше ничего и не нужно.

— Правильно. А никто и не задумывается. Просто хавают все подряд — через телевизор, через Интернет, через знакомых. И еще считают себя прогрессивными и продвинутыми.

— Дак ведь все друг друга разводят. На деньги, на еду, на жилье, на секс, на славу, на уважение и почитание разводят.

— В этом мире все так. Все уже кем-то управляется.

— Да, это точно… Хм… А знаешь… а у меня уже давно в голове одна мысль крутится.

— Какая?

— В этом мире… в этом мире есть силы, которые на самом деле управляют целыми миллионами сознаний людей… То есть они как бы… они формируют мировоззрение, они создают новые тенденции, они постоянно придумывают и пропагандируют новые идеологии. Они делают разум, мышление людей как можно более… упрощенным, стандартным… направленным в какую-либо сторону — чтобы поведение людей становилось более предсказуемо. Чтобы люди мыслили именно каким-то одним образом, или несколькими — несколько схем, несколько таких шаблонов, как человек должен мыслить. Чтобы в тех или иных ситуациях он почти со стопроцентной точностью поступал именно вот так, а не иначе.

— Хм… Дак в Советском Союзе так и делали. И до сих пор делают. И америкосы тем же самым занимаются. Это естественная стратегия внутренней политики по управлению народом.

— Дак это-то понятно. Но я говорю не о президентах, не о вождях, не о владельцах транснациональных корпораций или еще о ком-то. Это… это нечто другое. Это совсем другой уровень. Это там — выше. Это как бы другие силы. И они действуют совсем по-другому — на мысли, на чувства, сами формируют потребности.

— Государство тоже формирует потребности у своих граждан.

— Да. Но это другое. А это — … некие силы… я не знаю, как объяснить. В общем, они влияют на весь этот мир. Это нечто запредельное. Невидимое. Возможно не материальное. Нечто почти недоступное человеку.