G.O.G.R. (СИ)

Вечный студент Зубов – тот вообще, впал в полуобморок от ужаса, переложив бремя ответственности на плечи Синицына. Синицын имел за спиною опыт оперативной работы, и поэтому мало испугался напавших. Кроме того, он и оружие имел: когда-то прикупил у одного кавказского типа немецкий парабеллум времён второй мировой, и этот тяжёлый «пистолетик» до этого момента спокойно пылился в бардачке. Видя, как в холодной мгле позднего осеннего вечера вразвалку приближаются к машине трое вооружённых бандитов, Синицын осторожно открыл бардачок и незаметно отправил парабеллум в карман своей дешёвой зелёной куртки. Первый бандит подошёл вплотную к двери водителя, качнул обрезанным стволом и нагло потребовал:

- Давай, водила, вываливай!

Всё, пора действовать! Синицын не хотел никого убивать, поэтому он пальнул из парабеллума в воздух над головой бандита. А потом – воспользовавшись его секундным замешательством, рывком распахнул дверцу и навернул его по лбу. Отброшенный богатырским ударом, бандит выронил автомат и с размаху шлёпнулся на своего товарища, обрушив его в грязную скользкую слякоть. Оставшийся на ногах третий бандит решив, что дело пахнет керосином, вскинул куцый свой автомат и выдал по кабине «КаМАЗа» достаточно плотную очередь. Синицын вовремя заметил, что бандит собирается стрелять, и успел пригнуться под сиденье. В мокрой тиши выстрелы показались взрывами, пули засвистели над головой, расквасили стекло на двери, залязгали о металл. Зубов свалился в глубокий обморок и скатился на пол кабины, когда пулька проскочила у самого его уха. Синицын понял, что влип по крупному, когда, высунув глаза в пустое окно, увидел, как этот уцелевший бандит движется к ним с Зубовым, выставив вперёд смертоносный обрез, а двое битых бандитов поднимаются на обтянутые джинсами тонкие ножки.

И тогда Синицын решился на подвиг. Стараясь не думать о том, что данный подвиг может оказаться для «героя-дальнобойщика» последним, Григорий Синицын определился за руль, завёл мотор и со всей силы надавил на газ. Застопорившийся тягач мигом ожил, выбросил из-под колёс столб грязи и ледяных ошмётков, дыхнул сизым выхлопом и помчал по ночному скользкому шоссе. Синицын не держал руль, а держался за него, потому что всем телом чувствовал, как лысые колёса отказались слушаться мудрых советов водителя, что они более не едут в нужную сторону, а скользят юзом куда попало… Всё, столкновение и падение в яму, что ждут их с Зубовым впереди так же неотвратимы и неумолимы, как сама судьба!.. Зубов уже очухался, стонал под сиденьем, что ему приснился кошмар, тёр свою глупую трусливую башку.

- Погоди, браток, кошмар только начался, – прокряхтел ему в ответ Синицын, видя впереди гаишный пост.

Гаишник был упитан, он поднял испещрённый полосами, страшный жезл, призывая шального «Моби Дика» к остановке и получению штрафной квитанции. Синицын подумал, что нет, не сможет он остановить такой «космолёт» по мановению жезла и схлопочет не только штраф, но может быть, ещё и срок.

- Останавливай, ГАИ, запалят! – заверещал вмиг проснувшийся Зубов и, кроме того – попытался схватить руль.

Пост ГАИ уже успел остаться позади, но гаишник оказался настырным. Не пожелав выпускать из своих цепких клешней лакомый кусочек в виде украинской фуры, он решил устроить погоню. Врубив сирену, замигав мигалками, его жёлтый, синеполосый «Москвич» мелкими скачками понёсся догонять их с Зубовым «КаМАЗ», что ехал на своих лысых колёсах по заледеневшему шоссе, как на санках. Так бы он ехал и дальше, «без руля и без ветрил», если бы не крутой поворот, что предательски стал впереди. Синицын всей душой не хотел аварии, пытался направить большую машину в нужное русло, но… Хотел этого Синицын, или не хотел, авария, всё же настигла его. Разогнавшись до «космической» скорости, «КаМАЗ» не вписался в поворот и понёсся в глубокий, наполненный замерзающей слякотью кювет. Фуру занесло вправо и она, падая, зачерпнула с дороги гаишника, который почти что догнал её, и весь этот технический хаос, гремя, обрушился с насыпи в яму.

Кабина кружилась, Синицын держался за руль и за кресло, а Зубов, казалось, вцепился в своё кресло зубами. Тягач пару раз перевернулся и каким-то волшебным образом прыгнул на колёса. А фура оторвалась и шлёпнулась на бок, вздымая облака грязно-водяной пыли и ледяных осколков.

Когда Синицын пришёл в себя и обнаружил, что жив – он услышал около себя невменяемый собачий скулёж. Переведя взгляд на его источник, Синицын увидел, что это скулит совсем не собака, а его «отважный» напарник Зубов всхлипывает, уткнув голову в коленки. Синицын решил его не трогать – пускай «прокамлается» – а выйти, посмотреть на размеры бедствия. Выпрыгнув из кабины на нетвёрдую склизкую землю, Синицын крутанул головой из стороны в сторону и с содроганием понял, что размеры просто циклопические. Горы взрытой земли наворочены вокруг заляпанного тягача и лежащей на боку, перекошенной «жёсткой посадкой» фуры. Задняя дверь фуры выломана и валяется неподалёку, а рядом с ней на грязном снегу расположилось несколько металлических ящиков, что являлись частью дорогостоящего груза. Один ящик от удара раскрылся и из него выпала в грязь толстая стопка бумаг.

- Чёрт! – сдавленно выдохнул Синицын и подбежал к этим наполовину измазанным бумагам. Выхватив их из грязной лужи, Синицын, как смог стряхнул с них грязь и воду .

«GOGR. Top secret» –

громаднейшими буквами значилось там, куда не достали грязные брызги. И тут, разглядывая обнаруженную таинственную бумагу, Синицын заметил, что под грузным боком фуры валяются некие подозрительные железные ошмётки и выглядывает часть расплющенного жёлто-синего корпуса. С диким не тихим ужасом Синицын сообразил, что смял своим «Гулливером» лилипутский «Москвичик» гаишника, а падая, фура накрыла его своим весом и превратила в технический блин. Синицын даже выронил чужие секретные бумаги, и они плавно опустились на снег. Всё, теперь он – убийца, и грозит ему… срок? Или высшая мера?? Зубов ещё не знает, какую огромную бяку сотворили они сейчас, кувыркнувшись с шоссе! Но с Зубова – куда меньший спрос – за рулём-то был Синицын!

И тут из ниоткуда возник автомобиль. Американский чёрный джип – один из таких, которые в те весёлые времена можно было пересчитать по пальцам. Джип притормозил на дороге, как раз над той ямой, куда угодили Синицын и Зубов. Ровный свет его фар освещал фуру, под которой почил невезучий гаишник. Синицын смотрел снизу на эту диковинную машину и видел, как из неё не спеша выходят двое. Один из них был Гопников – невысокий, худой такой и в шляпе. А второй – высокий, с широкими плечами, одетый в чёрный плащ – «мистер Смит», а на поверку – Генрих Артерран, гроза полиций и преступников. Ни Гопников ни липовый «Смит» Артерран не спешили спускаться в наполненный жидкой грязью, развороченный кювет. Генрих Артерран лишь кивнул головой, подзывая Синицына подняться «из грязи в князи». Синицын не ожидал, что кто-либо появится на ночном междугороднем шоссе, и даже растерялся, когда увидел там этих субъектов.

Синицын с трудом вскарабкался на раскисшую, покрытую ледяными ошмётками насыпь и предстал перед этими двумя, грязный, растрёпанный, напуганный страшной аварией. Гопников смотрел на него из-под своей шляпы, и его глаза казались такими же бездушными, как фары их с Артерраном джипа.

- Гаишника мы тебе спишем, – сухо, как автоответчик, изрёк Генрих Артерран, впившись в потрёпанного Синицына взглядом вампира. – За груз можешь не беспокоиться. Только вам обоим придётся отработать. Вопросы есть?

Какие тут могли быть вопросы, когда при упоминании гаишника у Синицына душа нырнула в пятки, а обещание «списать» последнего – вознесло его к небесам??

- Н-нет, – выдавил атеист Синицын, благодаря бога.

- Вопросов нет, – заключил Генрих Артерран. – Можешь возвращаться в Донецк. Деньги придут почтовым переводом.

- Когда вы нам понадобитесь – мы дадим вам знать, – проскрежетал Гопников, как престарелый Буратино. – Условие только одно – конфиденциальность!