G.O.G.R. (СИ)

Здесь царили сумрак и запустение. Ремонтировать этот туалет, кажется, никто не собирался, а табличку повесили просто так, для отвода глаз. Сделав первый шаг вперёд, Пётр Иванович сразу же обо что-то споткнулся, и это что-то шумно посыпалось на голый бетонный пол.

- Осторожней, Петька! – проворчал за спиною Синицын. – Здесь упасть – нечего делать!

- Ы-ы… – икнул в ответ Серёгин и закашлялся в облаке пыли. – Предупредил бы, что тут такие кони!

Пётр Иванович сшиб какие-то длинные доски, которые кто-то неизвестный пристроил на самом проходе. Доски обрушились и теперь валялись так неудобно, что через них пришлось перебираться, как через бурелом в лесу. Глаза Серёгина немного привыкли к полумраку, и он различил в глубине замусоренного помещения чью-то фигуру. Это был человек, он сидел прямо на полу, смотрел вниз и скулил себе под нос:

- Ку-у, ку-у, ыыы…

Синицын обошёл Петра Ивановича, приблизился к этому скулящему субъекту, схватил его под мышки и принялся поднимать, кряхтя при этом:

- Эдик, давай, вставай!

- Ы, чувак! – изрёк Эдик, не желая подниматься. – Куда ты меня запёр? Мне и в психушнике круто было… Кормёж – у!

Кажется, Кораблинский оставался Грибком. Он упорно не хотел двигаться с места и поднялся на ноги только тогда, когда к Синицыну присоединился Пётр Иванович. Вдвоём они оторвали Кораблинского от грязного пола и повели к выходу. А Кораблинский идти не хотел совсем – упирался, отмахивался и беспрестанно ныл.

- Тише, Эдик! – просил Грибка Синицын. – Услышат же!

- Кто услышит? – удивлённо поинтересовался Серёгин, перебираясь через наваленные доски. – Что случилось, Гриша?

- Охотятся за нами, – выдохнул Синицын, таща сумасшедшего Кораблинского. – В палату залезли. Всю охрану усыпили, и вывести меня хотели. А я, слава богу, успел очухаться и сбежал от них. И Кораблинского прихватил.

- А-а, кто охотится? – Серёгин как-то неудачно поставил ногу и споткнулся о доску. – Чёрт! – чертыхнулся он, потому что чуть не упал сам и не повалил Кораблинского.

- Ы! – гугниво выкрикнул Грибок, дёрнувшись в четырёх руках.

- Осторожнее, Петька! – прокряхтел Синицын, протаскивая Грибка к выходу. – Я точно не знаю, кто охотится, но скорее всего – Гопников.

Услыхав о Гопникове, Серёгин застрял на пути. Ему показалось, что на его голову посыпались все доски, которые только здесь были.

- Гопников же умер?.. – выдавил изумлённый Пётр Иванович и даже выпустил обмякшую, безвольную руку Грибка.

- Умер только на бумаге, а по-настоящему он очень даже жив! – возразил Синицын, открыв наконец, ободранную дверь. – Идём!

Едва Серёгин и Синицын выволокли Кораблинского из неработающего туалета на свет божий – к ним тот час же подошли два габаритных милиционера.

- Документы! – властным басом потребовал один из них, подставив ручищу под нос Серёгина.

Пётр Иванович хотел показать ему своё милицейское удостоверение и соврать, что они с товарищем поймали карманника, однако не успел и пикнуть, как Синицын развернулся и со всей силы влепил здоровяку оплеуху.

- Это они! – быстро пояснил он. – Бежим, Петька!

Пётр Иванович рванул прочь из здания автовокзала вслед за Синицыным. Кораблинский только тормозил движение, но они его не бросили, а тянули за собой.

- У меня машина, – пропыхтел на бегу Серёгин. – Туда! – и показал на дверь, через которую длинной вереницей ползли на улицу любители моря и солнца.

- Стоять! – вопили на весь обширный зал липовые милиционеры и, кажется, преследовали.

Слыша их топот, Пётр Иванович прибавил ходу, растолкал медлительных туристов и прорвался под палящее солнце. Новенькая «Деу» ждала их, и Серёгин, проворно распахнув дверцу, при помощи Синицына затолкал Грибка на заднее сиденье. Синицын запрыгнул туда же и устроился рядом с Грибком, а Пётр Иванович втиснулся за руль. Заметив в зеркало заднего вида, как два липовых милиционера выпростались из здания автовокзала и направились к стоящей неподалёку патрульной машине, Серёгин вдавил в пол педаль газа и сорвался с места, как резвый спринтер. Сейчас было самое время звонить Недобежкину, но Серёгин не мог достать телефон. Из-под колёс, роняя рюкзаки и баулы, выскакивали перепуганные люди, выстроившиеся в ряды автобусы недовольно гудели клаксонами, а Пётр Иванович орудовал рулём, с ювелирной точностью избегая лобового столкновения и с теми и с другими. Патрульная машина липовых милиционеров прочно уселась на хвост, протаранила одно такси и, свистя тормозами, скакала следом. Пётр Иванович заставил свою новую машину выскочить на газон, врубиться в кусты живой изгороди и таким образом выскочить с переполненной людьми и машинами территории автовокзала на шоссе. Погоня и не думала отставать – патрульная машина скачками приближалась, гремела бешеной сиреной, пускала из-под колёс столбы пыли. Убегая от неё, Пётр Иванович даже почувствовал себя угонщиком – так настырно преследовали его эти ненастоящие менты.

Недобежкин, Ежонков и Смирнянский сидели в своих «Жигулях» и ждали, когда же Серёгин подаст им знак действовать. Знака всё не было, и Недобежкин начинал переживать о том, уж не похитили ли Серёгина «верхнелягушинские черти»?? Когда гудящий гвалт автовокзала распорол пронзительный вой сирены – ёрзавший на нервах милицейский начальник и вовсе вспрыгнул в воздух.

- Не копошись, Ва… – начал было Смирнянский, и в тот же миг из-за поворота показалась машина Серёгина.

- Вон он! – пискнул сидевший за рулём Ежонков, видя, как серебристая «Деу» на всех парах помчалась куда-то прочь с автовокзала, а за ней – рассекая пыль и другие автомобили, поскакала по встречной полосе милицейская машина.

- У него неприятности? – сонно осведомился Ежонков.

- По газам! – напустился на него Смирнянский. – Чего расселся, как ёжик в тумане??!

- Я на личности не переходил, – обиженно прохныкал Ежонков и не спеша нажал на педаль газа.

- Шевелись! – напёр Недобежкин.

- Да, сейчас! – Ежонков пытался завести мотор, но старенькие «Жигули» наотрез отказывались куда-либо ехать.

Хрипатый моторчик кашлял, плевался сизыми облаками выхлопов, скрежетал, но заводиться и не думал.

- Чёрт! – буркнул Ежонков. – Не поедем…

- Олух! – рыкнул Смирнянский, выбравшись из душного салона. – И кондиционера у тебя нету!.. Васёк! Реквизируем тачку! У тебя ментовская ксива с собой??

- Имеется, – согласился милицейский начальник. Выскочив из заглохших «Жигулей», он направился к первому попавшемуся такси.

На автовокзале уже образовалась свалка. Люди, напуганные внезапным появлением «полицейского и вора», галдели, убегали, падали… Недобежкин едва преодолел всех, кто попался ему под ноги и добрался до красной «Шкоды», где дремал упитанный таксист.

- Милиция! – разбудил его Недобежкин, ткнув в нос раскрытое удостоверение.

- Шо? – подпрыгнул от неожиданности розовощёкий водитель, уронив на пол журнал кроссвордов.

- Милиция! – повторил, багровея от жары и злости Недобежкин. – Нам нужна ваша машина!

Дожидаясь, пока таксист сообразит, в чём дело и выползет из кабины, милицейский начальник рычал, сучил ногами и стискивал кулаки.

- Напугай тюрьмой, что ли? – посоветовал Смирнянский, видя, как медленно думает этот таксист.

- Чур, я за руль! – это приполз из своих «Жигулей» Ежонков.

- Без тебя обойдёмся! – отпихнув таксиста от «Шкоды», Недобежкин забился в кабину и завёл мотор. Смирнянский едва успел вскочить на заднее сиденье, как красная «Шкода» с надписью «Такси +» махнула с места в карьер, обдав оставшегося на автовокзале Ежонкова облаком пыли и выхлопов.

По совету Синицына Пётр Иванович соскочил с дороги и петлял теперь по неким узким дворикам, как заяц, который запутывает лисицу. Лжемилиция пыталась прострелить им колёса, но Серёгин так умело вилял, что пули врезались лишь в асфальт. Свернув в очередной тихий и захолустный дворик, Пётр Иванович обнаружил, что погоня отстала. Ни воя сирены, ни скрипа тормозов, ни выстрелов… Только птички с дерева на дерево перепархивают.