Раздумья Атланта

льницы. Все обошлось. На этот раз все обошлось… Пищевое отравление у дочки тоже, безусловно, было не простым совпадением, а демонстрацией возможностей. Кто будет следующим – я сам?..

Я лежал и думал, думал, думал… Как избавиться от блюда? Его нельзя выбросить – оно все равно вернется ко мне. Его, скорее всего, нельзя уничтожить – что-то подсказывало мне, что блюдо уцелеет даже в аду атомного взрыва. Его можно только подарить. Слова лже-Кузи сбывались: я действительно готов был подарить блюдо кому угодно… только не полиморфам… Они (или он? или оно?) очень долго искали его – и вот наконец нашли. Зачем оно им? Мне не верилось в то, что они так настойчиво стремятся заполучить блюдо ради свершения добрых дел.

А что если подарить блюдо не конкретному человеку, а учреждению или организации? Передать в музей или в тот же культурологический фонд… Но где гарантия, что я не навлеку тем самым беду на сотрудников музея, на организаторов фонда? Фонд… Как там дела у Вадима Юрьевича, вычитал ли он что-нибудь из той надписи?..

Утро было солнечным и безмятежным, а мне хотелось выть от тоски.

Конечно, оставался еще один выход. Если предположить, что полиморфы уже давно начали поиски блюда и только сейчас отыскали его, то, значит, найти его было сложно. А коль так – я мог, в принципе, сменить место жительства и спрятаться от них, лечь на дно, затеряться на просторах родины моей. В принципе. И жить, каждый день жить в ожидании, принимая окружающих тебя людей за полиморфов, никому не верить и ждать, ждать… Нет, уж лучше бы такого выхода вообще не было…

Звонок телефона заставил меня вздрогнуть и я грустно отметил, что начал бояться звонков. Я вздохнул и направился к телефону.

– Доброе утро, Андрей. – Я немного расслабился, потому что узнал голос Вадима Юрьевича. – Если вы ничем таким не заняты, можете зайти – я уже получил результаты.

– Какие результаты? – вновь насторожился я.

– Результаты экспертизы вашего текста, – несколько удивленно ответил Вадим Юрьевич. – Или я не туда попал? Это двадцать три-пятнадцать-ноль девять?

– Извините, Вадим Юрьевич, – смущенно отозвался я. – Я просто еще не совсем проснулся. Сейчас я к вам приеду.

Прежде чем отправиться к эксперту, я позвонил Алене, а затем Людмиле. Алена еще спала, как сообщила мне ее мама, а ночь провела плохо, часто просыпалась от боли. Людмила была немногословна и холодна и посоветовала мне не лезть со своей фальшивой заботливостью. Из чего я заключил, что опасность пока миновала. Никакой радости мне эти разговоры не доставили, и душа моя была как утопленник на дне реки с привязанным кем-то к ногам камнем…

Вадим Юрьевич вновь, как и в прошлый раз, приступил разыгравшегося в прихожей бульдога и провел меня в кабинет. Кабинет у него был солидный, оборудованный словно по описаниям из книг о прошлых веках – с застекленными шкафами темного дерева от пола до потолка, забитыми книгами; с креслами и обширным письменным столом с антикварного вида лампой и каменными статуэтками; с тяжелыми черными