Судья

Он положил трубку. Улыбнулся партнеру. Член Торговой палаты понимающе осклабился. Эти секретарши!

Они обсудили все дела (в пользу Баринова, в чем тот и не сомневался) за пятнадцать минут. Баринов проводил члена Торговой палаты до дверей. Тот надел черные очки и выразил надежду, что госинтересы будут учтены.

Баринов направился к лестнице. Не дойдя двух шагов, повернул за угол. Красная стрелка указывала вниз под аршинной надписью: ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНЫХ ЛИЦ. Спустился вниз, напевая «Стюардесса по имени Жанна…»

В прохладном подвале с кафельными стенами, освещенном мягким светом флюоресцентных ламп, все мысли и все песни вылетели у него из головы.

Жанна с окровавленным лицом сидела на диване, зажатая Игорем и Вадиком. Тушь размазалась по лицу безобразными пятнами. Нос расквашен. Верхняя губа кровоточит.

Игорь поднялся навстречу.

— Да-а-а, — со смешком протянул Баринов. — Чудненько.

Игорь и Вадик рассмеялись. Жанна шмыгнула носом, разглядывая крашеные ногти.

— Ну что, сука, — девушка вздрогнула. — Допрыгалась?

— Валерий Георгиевич, за что?

Она подняла лживые глаза, полные мольбы и боли.

— Ты лгала! — рявкнул бизнесмонстр, подавая знак Вадику. Тот кивнул. Его челюсти по-лошадиному двигались. Секьюрити направился к дальней стене. Теперь двигался его затылок.

— Опять жвачку жуешь? — вскипел Баринов. — Верблюд!

— Валерий Георгиевич, вы ж сказали, в офисе нельзя! Здесь-то че, тоже?

Лицо Вадика сморщилось от обиды.

— Ладно, хрен с тобой. Жуй.

Баринов повернулся к Жанне.

— У тебя нету сына. И матери нет. Тебя воспитывала бабушка.

— Простите, — прошептала Жанна.

Она, плача, рухнула перед Бариновым на колени, распахнула блузку. Под которой, кстати, ничегошеньки не было.

Вадик округлил глаза, чуть не подавившись жвачкой. Игорь смущенно отвернулся.

Баринов поморщился.

— Убери эти… это… короче, запахнись!

Жанна всхлипнула всем телом. Ее тугие груди поднимались и опускались в такт дыханию.

— Валерий Георгиевич…

— Что Валерий Георгиевич? — Баринов встал над ней. Будь он повыше, показалось бы, что он хочет помочиться на Жанну. — Валерий Георгиевич, Жанночка, не вечный. Не бережете вы старика.

— Извините, — прошелестела секретарша. Баринов присел на корточки. Протянул руку. Запахнул края блузки. Поднял пальцами ее испачканный кровью подбородок. Ее влажные глаза встретились с его колючими. Ресницы дрогнули.

— Девочка, никогда, слышишь — ни-ког-да — не пытайся обмануть русского бизнесмена. Он сам обманет кого угодно.

Баринов выпрямился.

— Ты встречалась с Киселевым. Киселев — конкурент.

— Нет… нет, — Жанна помотала головой.

— Мне все про тебя известно. Ты была у них на вечеринке.

— Валерий Георгиевич, это неправда…

— Ты с ними трахалась! У нас есть фотка, где ты делаешь омлет генеральному директору. И хватит врать!

Жанна всхлипнула.

— Да ты не плачь, девочка, — Баринов взял у Вадика бейсбольную биту. Перехватил поудобнее. Он никогда не играл в бейсбол, но ощущение от биты ему понравилось.

— Все будет хорошо, — мягко сказал Баринов, поднимая орудие над головой.

Жанна снова всхлипнула. Биты она не видела.

— Валерий Георгиевич, я правда не виновата, — Жанна запрокинула голову, надеясь увидеть на его лице сочувствие.

Вместо этого она увидела опускающуюся сверху круглую биту. Собственно, даже этого она не увидела. Если ты умираешь раньше, чем понимаешь, что тебя убило, считай, ничего и не видел.

Баринов оттолкнулся от пола. Отъехал назад. Развернулся, успел упереться ножками в стену. Оттолкнулся. Кресло силой толчка вынесло на середину кабинета. Баринов остановился, тяжело дыша.

Сейчас с секретаршей нет проблем. Ира — молодец.

Его проблема — Точилин.

Следак явился собственной персоной неделю назад. Сел в кресло напротив, важный и надутый, как голубь, обожравшийся крошек. Спрашивал про Нестерова.

Баринов организовал кофе и бутерброды. Точилин ни к чему не притронулся. Баринов нервно ходил по кабинету.

— Что я могу сказать, Александр Сергеич…

— Что знаешь, то и скажи, — с улыбочкой сказал Точилин.

— Да я не знаю ни хрена!

Баринов действительно понятия не имел, кто кончил Нестерова. Это не мог быть он. И не Бубнов.

Через три дня после смерти Вадима Бубнов позвонил ему, и осторожно поинтересовался: не имеет ли Валерий Георгиевич отношения к убийству? Баринов ответил, что имеет отношение к случившемуся менее, чем никакое.

— Кто же тогда заказал его? — голос в трубке звучал задумчиво, словно Бубнов разговаривал сам с собой. — Я тоже ничего не знаю.

Он помолчал.

— Это может иметь отношение к грузовикам?

Подумав, Баринов ответил:

— Я не знаю. Но обязательно выясню, кто убил Вадима.

— Не будь идиотом! Исполнителя теперь днем с огнем не сыщешь. Нужно искать заказчика.

— Я займусь, — сказал Валерий Георгиевич. — Ты же не думаешь, что его заказала Инна?

— Что она, идиотка? В первую очередь же на нее подумают. Тем более, в то утро она была там и все видела.

— Вопрос — кого она видела? В газетах об этом ни слова.

— Вот и найди ее. Заодно решишь вопрос с наследством. Инна сможет возглавить фирму Вадима?

— Исключено. У нее ни ума, ни фантазии. Она скорее миллион в унитаз спустит, чем вложит в дело. Активы Вадима, да и пассивы тоже, теперь в весьма ненадежных руках.

— Займись, — повторил Бубнов. Он издал короткий смешок. — Я, как понимаешь, трогать ее не могу. Из-за сына. С ним и так в последнее время что-то странное делается. Уезжает с друзьями на всю ночь, возвращается взвинченный, лыбится как идиот. Спрашиваю: «Где был?» — «Нигде, папа». И вижу же, по глазам вижу, что нюхал. А теперь еще моду новую взял — имена наоборот выговаривать. Не знаешь, что это за чертовщина?

— Нет. Может, у них теперь прикол такой новый?

— Инна же нормально говорит! А этот… упустил я сына. Ладно. Я позвоню тебе на днях, еще раз все обсудим.

Они распрощались, а теперь Баринов вертелся в кресле, болтая в воздухе маленькими ножками.

Вчера произошло новое убийство. Почерк тот же. Значит, Вадима не заказывали. Убитые никак не связаны с ним, наркотиков в квартире тоже не обнаружено. Значит, Вадим случайно попал под серийное убийство. Странно и немыслимо, конечно, но жизнь вообще странная и немыслимая.

Но что же это за человек, осмелившийся убить Вадима среди бела дня, да еще при свидетеле?

Глава 15. Свет Надежды

Ира составляла список дел на неделю. Для Баринова. В душе ее смешивались неясные мечты и желания.

Она обвыклась на новом месте. Первая в ее жизни настоящая работа. Ира справлялась легко, и душа ее наполнилась скрытым ликованием. Она не обречена всю жизнь мерзнуть на трассе, фальшиво любезничать с клиентами, выполнять их скотские желания.

(Ира, кстати, даже не подозревала, что «дядечка», на которого она работала проституткой, ходил под Бариновым. Баринов как был ее шефом, так и остался).

Ира подозревала, что зарплата в пятьсот баксов — не самая лучшая. Но для нее это такие деньги! Босс вполне приличный. Не красавец, конечно, но богатый и неглупый.

Ира с восхищением и благодарностью вызвала в сознании образ Павла. Боже, как он ей помог! Сами небеса послали его.

Ира стояла у трассы, зябко кутаясь в старое пальто. Промозглая осень вступила в права.

По тротуару, залитому бледными лужами света, шагал мужчина. Он шел медленно, и на миг ей в голову пришла странная мысль: «Ночь — его стихия».

Павел остановился в двух шагах от Иры. Он просто стоял, пряча руки в карманах, глядя ей в глаза. Это длилось минуту, казавшуюся вечностью. Под прицелом этого странного неподвижного взгляда Ира оцепенела.

Ситуация стала еще более пугающей, когда на левую щеку мужчины села муха, а он не пошевелился.

Ира опустила глаза. Нервно облизнула губы. Она хотела убежать, но ей нужен клиент.