Песнь демона

Парень попытался отползти от меня, но справиться со сверхъестественной хваткой можно только в том случае, когда ты наделен сверхъестественной силой. Мой голос превратился в шипение, которое обычно предназначается для разной пакости в темных переулках:

— Я знаю, что ты задумал, а мне осточертели сопляки вроде тебя. Да моя одежда стоит дороже, чем убытки этого магазина из-за твоей кражи. Ты немедленно утащишь свою ленивую задницу из этого магазина и придумаешь, как зарабатывать на жизнь, не нарушая закон. Иначе, клянусь всем святым, я найду тебя холодной одинокой ночью и ты об этом сильно пожалеешь.

Я разжала губы, чтобы парень хорошенько разглядел то, что его может ждать. Нет, я не собиралась ни есть его, ни пить его кровь. Я вообще твердо решила никогда не пробовать человеческую кровь. Это могло стать той самой последней соломинкой, из-за которой я сломаюсь. Но хорошенько припугнуть этого поганца я могла.

На самом деле уже припугнула. Кровь отхлынула от лица парня с такой силой, что его запах перестал казаться мне аппетитным. Он разжал побелевшие губы, но сумел издать только негромкий писк.

Я вздернула брови и наклонилась пониже, чтобы ощутить запах остатков храбрости в дыхании мальчишки.

— Усек?

Он кивнул — сначала медленно, а потом резко, отчего стал похож на китайского болванчика.

— Ага. Усек.

Я отстранилась, встала, рывком подняла парня на ноги.

— Вот и славненько.

Грабитель-неудачник не помчался сломя голову — к выходу он побрел на четвереньках. Охранник, наконец прибывший на место происшествия, заметил виноватое бегство парня и поднес к губам рацию. Что бы он ни проговорил в микрофон, но камеры наружного наблюдения мгновенно повернулись в сторону убегавшего мальчишки.

Я так внимательно наблюдала за всем этим, что не заметила, что отец той самой девчушки лет десяти целится в меня из водяного пистолета. Я опомнилась только тогда, когда струя святой воды ударила мне в лицо. Как это ни печально, за последние несколько недель я успела привыкнуть к тому, что меня поливают святой водой и тыкают мне в грудь распятиями. Мои клыки пугают людей сильнее, чем тот хулиган, которого я только что обезвредила. Забавно.

— Эй! Вот нахал! — Подбежала Дона. Стоит ей только преодолеть панический страх, как она весь выброшенный в кровь адреналин употребляет для скандала. В одно мгновение Дона отшвырнула в сторону руку мужчины с водяным пистолетом и протянула мне пачку бумажных носовых платков. — Вы что, тут пожар увидели? Кто горит? Да она только что предотвратила ограбление!

— Ограбление? Какое ограбление?

Мужчина выпучил глаза, и его взгляд заметался между выходом из магазина, где полицейские уже надевали наручники на горе-грабителя, и еще одним охранником, который выудил из груды обувных коробок полуавтоматический пистолет, обернув его носовым платком. Но вот наконец мужчина уставился на меня — бледную дамочку с красными глазами и вампирскими клыками, а иначе говоря, на скромного героя, осторожно похлопывающего себя по щекам — осторожно, чтобы не смазать косметику.

— Ой, пап! — Девочка, стоящая рядом с отцом, сделала большие глаза и скрестила руки на груди. — Сейчас же день! Как она может быть кровососом? Ты что, новости не смотришь, что ли? — Она повернулась ко мне. — Вы — Селия Грейвз, да?

Отец девочки потупился, схватил дочь под локоть, побагровел и повел девочку прочь от меня. По крайней мере, у него хватило благородства пробормотать:

— Спасибо, извините.

— Прошу вас, не покидайте магазин, — крикнул ему вслед охранник. — Возможно, нам понадобится позднее поговорить с вами.

Я вытащила из сумочки мобильник. Охранник еще не успел меня попросить об этом, а я протянула ему удостоверение телохранителя и разрешение на ношение оружия. При виде этих документов охранник слегка приподнял брови и только теперь заметил небольшую выпуклость у меня под мышкой. Повинуясь его взгляду, я отвела в сторону полу пиджака. Охранник записал мои данные в блокнот, вернул мне документы и кивком указал на мою правую руку.

— Классный покрой… Сразу и не заметишь. Если нам потребуется, мы позвоним. Спасибо за помощь.

Я машинально пожала плечами и убрала бумажник в недра мягчайшей кожаной сумки.

— Ради скрытности такие разрешения и выдаются. — Вот почему я плачу немалые деньги человеку, который шьет для меня пиджаки. Никто не должен заметить мой пистолет, а я держу его в кобуре, пока он не понадобится. Сегодня не понадобился. — А вам бы стоило более бдительно охранять проход рядом с ювелирным отделом. Привлекательное местечко.

Охранник кивнул и поспешно зашагал к выходу. Наверное, решил вручить пистолет грабителя копам.

Я повернулась к Эмме. Она негромко ругалась — видимо, осознала, что не предвидела попытку ограбления. Такие потрясения для ясновидящих — тяжелые удары. Но не каждое же событие достойно того, чтобы предстать перед тобой в видении. Не понимаю, почему Эмма так психует из-за этого.

— Мне нужно поесть… и как можно скорее. Состояние у меня нервное. Давайте-ка сходим в соковый бар, как только тут все закончится.

Мы с подружками стали называть мое состояние «нервным» в те моменты, когда мне хотелось впиться зубами в чью-то шею. Услышит кто-нибудь на улице наш разговор — не так сильно струхнет.

— Вот, держи.

Дона, благослови ее господь, вытащила из маленькой сумочки бутылочку с молочным коктейлем, которая, по идее, никак не должна была туда поместиться. Но Дона всегда ухитряется покупать себе такие сумочки, в которые, как в TARDIS, [1] влезает намного больше всяких вещей, чем должно. Но вот тоска — коктейль был со вкусом банана, а я бананы терпеть не могу.

— Спасибо, но я лучше дождусь чего-нибудь не так…

— О-о-о, банановый… И как ты только это выносишь? — глядя на Дону, поморщилась Эмма.

У нас с Эммой оказалось много общего — и не только по части вкусов. В последнее время я начала ее больше узнавать. Раньше наша дружба больше напоминала давнее знакомство, а потом нас сблизила гибель общей подруги, Вики Купер.

— Может быть, ты предпочтешь шоколадный коктейль?

Голос, послышавшийся у меня за спиной, заставил меня замереть на месте. Передо мной возникла бутылочка шоколадно-молочного напитка. Мужчина — обладатель бесстрастного, дружелюбного голоса не был ни бесстрастным, ни дружелюбным. Стоило ему появиться — и начинали бесследно пропадать люди. К несчастью, я была ему обязана жизнью. Ему удалось позаботиться о том, чтобы меня не проткнули осиновым колом и не отрубили мне голову после вампирской атаки. Несколько раз он меня прикрывал и после того происшествия.

А вот почему — этого я до сих пор не знала.

— Спасибо, Джонс, — с показной вежливостью ответила я.

Я совершенно не доверяла этому человеку и, уж конечно, не стала бы пить и есть ничего из того, что он бы мне предложил. Но бутылочку я взяла, несмотря на то что мои подружки вытаращили глаза и, качая головой, одними губами произнесли слово «НЕТ».

А мне хотелось кое-что доказать. Я с милой улыбкой едва заметно сжала бутылочку, и, как и следовало ожидать, с одной стороны пластик треснул, и бутылочка протекла. О, какая неприятность! Я обернулась и увидела, что Джонс улыбается мне. Внешне он — ничего примечательного: не красавец, но не урод, невысокий, но не коротышка. В его походке есть легкость и изящество, и никакой угрозы от него не исходит. Такому типу легко затеряться в толпе. Исчезнуть — в буквальном смысле слова. Он не только был первоклассным магом, но я лично наблюдала его исчезновения, а это под силу только самым мощным мастерам магии. Я ответила на улыбку и вернула Джонсу протекающую бутылочку.

— Ну, чего ты туда подмешал, Джонс? Я должна была рухнуть замертво через несколько минут? Или мне предстояло окочуриться за рулем и разбиться?

Эмма устремила на Джонса гневный взгляд. Она его недолюбливала, хотя с ним сотрудничал ее брат Кевин.