Мечты сбываются

ограммированная игрушка. Знакомая, красивая, очень дорогая игрушка. Но что-то случилось с программой; игрушка испортилась. Нет-нет, внешне все в порядке, а вот с речью и с мыслями что-то не так... И, самое обидное, ее уже нельзя починить. Ее можно только сломать. В противном случае она будет без конца повторять, будто заезженная пластинка, все то, что он выучил наизусть за последние несколько лет: "Я хочу жить, как люди. Жизнь коротка. Я хочу успеть. Я еще молода. Я нравлюсь мужчинам. Я хочу жить, как люди. Я... Я... Я...".

Невыносимо.

Он бросил окурок и посмотрел вниз, в засасывающее пространство между вагонами - туда, где мелькали шпалы и грохотала сцепка. Если бы жена была здесь... Один, не очень сильный, толчок - и свобода. Внутренняя свобода. Придется, конечно, пережить несколько неприятных дней. Представляете несчастный случай! Протоколы, экспертиза, похороны. Опять же, теща со своей дурацкой въедливостью... Он переживет, хотя и будет удручен. На кладбище он уронит скупую мужскую слезу. В его шевелюре, возможно, даже добавится несколько седых волос. Дочка? Он воспитает ее как следует. Влияние жены пока еще преодолимо, хотя шестилетнему ребенку нравится все то, что любит мамочка и что так ненавидит папочка. Тихо и робко ненавидит. В глубине души.

* * *

...Перед тем, как нырнуть в горячий ад купе, он еще раз посмотрел на город, превратившийся в скалистый силуэт на горизонте, и мысленно попрощался с ним. Город несбышихся надежд и растраченных иллюзий...

Тоска сжала сердце, словно Ф. уезжал не на четыре недели, а навсегда. "Что это со мной? Неужели становлюсь сентиментальным? Плохо, ой как плохо..." Сентиментальный человек уже не сможет обрубить канаты и освободиться от якорей, намертво удерживающих вблизи от бесплодного берега. Наоборот, свобода и жизненные штормы пугают его, а все ложные привязанности внушают ему умиление... Хотя куда ему плыть, и какой он, к черту, "корабль"? Баржа без двигателя и руля - старая металлическая речная баржа, доверху набитая шлаком и стоящая на приколе. И даже река, по которой он "плавал", давно пересохла...

Город распластался по земле - раскаленный, выжженный лучами безжалостного июльского солнца. Даже небоскребы казались издали оплывшими шоколадными батончиками. "А может, это жара так на меня действует? подумал Ф. - Вот доберемся до места, расслабимся в тени; вечерком побольше холодненького пивка, и все снова станет на свои места..." Не помогало. Он по-прежнему хотел избавиться от своей жены.

Ф. с трудом разминулся с толстой проводницей и вошел в купе. Дочка доедала растаявшее мороженое. Белая вязкая жижа стекала по ее подбородку и рукам, капала на пол. Жена листала иллюстированный журнал, на страницах которого было полно красивых людей со счастливыми улыбками. У нее хватало ума, чтобы презрительно относиться к рекламе, но она свято верила "серьезным" или "аналитическим" статьям, помещенным в женских журналах. Чем дороже журнал, тем больше доверия...

Ф. поморщился, достал из сумки