Лето с чужими
Лето с чужими читать книгу онлайн
Японские романы и фильмы соблазнили весь мир — это факт. Хотя в каждом главный герой — сама Япония, они мало что открывают западному взгляду и тем завлекают в свой мир, где сверхъестественное многократно вложено в реальность, будто набор лакированных шкатулок. Но реальная жизнь в наше время достаточно похожа — что в Калифорнии, что в Токио. И книги Таити Ямады, как и его более известного коллеги и соотечественника Харуки Мураками, — прекрасные точки перехода от нынешнего жесткого реализма к потустороннему.
В первом романе Таити Ямады, выходящем на русском языке, наверное, больше всего пугает удушающий цинизм современности. Где грань между подлинно сверхъестественным и глубоко личными призраками самого человека? Ведь главный герой книги — как и автор, довольно востребованный телесценарист средних лет, — даже не знает, какая нечисть его преследует: может быть, он ест и пьет с призраками, может быть, даже занимается с ними любовью... Но в книге их гораздо больше, чем становится ясно в конце: призрачна не только его брошенная семья, не только фантомы, которых он выводит на страницах черновиков «по двести знаков на каждой», но сама его жизнь в многоквартирном доме рядом с автотрассой, где по ночам горят только три окна. Сегодняшние призраки сотворены нашими тайными страхами, намеренными заблуждениями и нечаянными маниями. Призраки Ямады — едва заметные помехи на телеэкранах современного общества, у которого непоправимо сбилась настройка.
Традиционные «сказки о призраках», как считают японцы, лучше всего рассказывать летом. Если вас от ужаса прошибает пот, в летнюю жару это не так заметно. Однако сейчас жуть модернизирована, и в дрожь нас бросает не только от скрипа дверей или всполохов молнии на башнях готического замка, но и от гула лифта и мигания лампы в пустом коридоре. Так добро пожаловать в современный кошмар многомиллионного города, где любая произвольно взятая душа по-прежнему инфернально одинока.
Максим Немцов, координатор серии
Таити Ямада (р. 1934) — японский сценарист и писатель. С 1958 года работал на киностудии «Сётики», в конце 1960-х годов начал писать для кино и телевидения независимо. Критики считают, что он «революционизировал» японскую телевизионную драматургию и стал «живой легендой» японского кинематографа. Автор сценария японских блокбастеров «Странствия людей», «Американская история», «Создание воспоминаний», молодежного телесериала «Яблоки разных размеров» и т. д.
Роман «Лето с чужими» (1987) завоевал престижную литературную премию Ямамото Сюгоро за лучший роман «для широкой аудитории». В 1988 году книга была экранизирована режиссером Обаяси Нобухико (в американском прокате фильм носил название «Невоплощенные»).
Жуткая сказка о призраках, написанная с гипнотической ясностью: динамичная, интеллигентная, с не оставляющими в покое болезненными пассажами психологического просветления, от которых книга трогает до глубины души. Ямада — один из лучших японских авторов, которых мне доводилось читать.
Брет Истон Эллис, автор «Американского психопата», «Информаторов» и «Гламорамы»
Высоко рекомендую. Умная и тревожная история о призраках, которая застала меня совершенно врасплох.
Дэвид Митчелл, автор «Сна № 9»
«Лето с чужими» написано в такой тональности, которая выдает глубокую эмоциональную проницательность... Издатели отправили Таити Ямаду тем же рейсом на Запад, которым к нам прибыли Харуки Мураками и Кэндзабуро Оэ, только Ямада пишет партитуры богаче и целеустремленнее, чем у его более знаменитых соотечественников. Однако, пока не выросло международное признание Ямады, сравнения с Мураками и такими фильмами, как «Звонок», неизбежны.
«Scotland on Sunday
Этот призрачный роман написан с той ясностью, которая традиционно считается японской.
«The Observer»
Незабываемо зловещее полотно — и мощная атмосфера, в которой мешаются жар, дождь и скорбь... История о призраках, аскетичными мазками набрасывающая портрет городского отчуждения. Мощное настроение «Лета с чужими» не пропадает еще долго после того, как наступит изящный и мрачный конец.
«The Guardian»
Превосходно написанный роман, где ненавязчиво поднимаются неоднозначные вопросы, достойные психологического триллера, однако книга не отпускает от себя, подобно старому доброму детективу. Как и классика «хоррора» — фильм Хидео Накаты «Звонок», — «Лето с чужими» предлагает заглянуть в то забытое прошлое, где «ужас» был высоким искусством, а произведения в этом жанре приводились в действие не количеством пролитой крови или выпотрошенных внутренностей, а хорошим сюжетом.
«The Asian Reporter»
«Лето с чужими» — туго скрученный и туго натянутый роман; дочитывая такие книги, подолгу не выпускаешь их из вспотевших ладоней. Ямада заводит сюжет в неожиданные углы, и у читателя остается ощущение поистине японской «сказки о призраках». В книге достаточно общего культурного фона, чтобы западный читатель себя с нею ассоциировал, однако хватает и отчуждения, чтобы поразиться ее новизне и инаковости. Тем, кому захочется раскрасить свой страх чужими оттенками иной культуры, найдется чем восхищаться в этом точном и пугающем романе.
«Vertical Inc.»
То, что могло оказаться простой сказкой о призраках, перерастает в психологически острый портрет человека, не привыкшего к тому, чтобы о нем заботились... Добавьте джаз, кота и колодец — и получится роман Харуки Мураками. Но очевидное сравнение подрывается истинным и трогательным психологизмом «Чужих». И если книге не хватает экзистенциальной грации Мураками, это компенсируется гуманизмом самой возможности — встретить своих давно покойных родителей.
Патрик Несс, писатель
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Куда-куда... Есть сукияки. В такую жару да в прохладе... вот поедим-то.
— Что, серьезно?
— Разумеется, серьезно, — заплакала мать. — Ведь расстаемся. Куда уж серьезней.
В вечерних сумерках мы втроем шли к воротам Каминаримон. На перекрестке Международной улицы был ресторан. У входа на маленьком вертеле жарили печень угря.
— Может, съедим по одной? — остановился отец.
И тут я понял, что от самого дома мы шли молча.
— Хорошая мысль, — оживился я. — Три штуки, пожалуйста.
— Перед сукияки? — возмущенно сказала мать. В ее голосе по-прежнему слышались слезы.
— Чего скупиться? Вон ему нужно отъедаться. Неужто неясно?
— Это вкусно, мама.
Я передал ей один вертел.
— Спасибо.
На ходу ели мы печень угря. Разговор опять оборвался.
Чтобы как-то разрядить ситуацию, отец остановился опять:
— Кстати...
— Что? — Я попытался сделать лицо повеселее.
— Там пирожки продают. Купи один пакет.
— Хорошо, идите вперед. Я догоню. Вернувшись назад, я купил пакет пирожков, выпеченных в форме божков [21].
Дожидаясь сдачи, оглянулся — они так и не сдвинулись с места. Ждут. Будто вернулся в детство — делаю покупку под надзором родителей.
Все верно. После расставания со мной у родителей больше не будет Асакуса. Выходит, и я сегодня с ней прощаюсь. А отец просто хочет прикоснуться к воспоминаниям. Я подбежал к родителям и крикнул:
— Отец, может, тогда и сэмбэй [Сэмбэй (яп.) — тонкое сухое печенье их рисовой муки], что на углу ресторанчика суси.
— Давай.
— Я быстро — подождите, ладно, мам? Однако там все уже распродали.
— Ну почему именно сейчас? — вырвалось у меня. Я побежал обратно. В людском потоке родители смотрелись неказисто.
— Представляете, все продали. — Несмотря на свой возраст, я произнес эту фразу, будто школьник.
— Ничего не поделаешь, — словно опомнившись, буркнул отец.
Мать просто смотрела на меня.
— Тогда пройдем по торговому ряду [Торговый квартал Накамисэ в районе Асакуса — самый старый в Японии торговый квартал, основанный в конце XVII — начале XVIII веков]. Помолимся в храме, потом пойдем ужинать.
— Было бы неплохо, — с досадой в голосе проговорил отец. — Да только ничего не выйдет. Нам туда ходу нет.
— А я хотел помолиться богине Каннон...
Мать всплакнула. Она ссутулилась, и уже ничем не походила на бодрую картежницу.
Я буквально проглотил чуть не сорвавшуюся с языка фразу: «Все, больше никаких, никаких расставаний. Приеду опять, мама... »
— Ну что, пошли? — сказал отец.
— Говоришь, сукияки? Ну так поедим, шиканем.
— Прошу! — встретил нас у входа гулким голосом семидесятилетний старик.
— Нас трое.
— Вас трое. Пожалста.
Подбежал толстоватый и светлолицый метрдотель лет сорока-пятидесяти.
— Добро пожаловать. Будьте любезны, сюда.
Большой зал разделяли несколько низких перегородок, за каждой — столик со встроенной газовой горелкой. Виднелись свободные места. На четырех столах из кастрюль поднимался пар.
«Хорошо, что народу немного», — подумал я. Будь теперь зима, перепившие соседи наверняка бы падали, снося оградки в переполненном зале. Но летом здесь душно даже при работающем кондиционере.
Отец с матерью уселись за столик спиной к стене, я расположился напротив. Заказали пиво и три самых лучших комплекса.
— Позже закажем еще мяса и овощей.
— Заказывайте, не стесняйтесь. А пока — пиво.
На лбу вставшей с колен официантки выступил пот.
— Вряд ли мы закажем что-либо еще, — уныло сказала мать.
— Брось, чего стесняться.
Отец как воды в рот набрал.
— Да мы столько не съедим... — начала было мать.
— Тебя никто и не просит. Вот он после каждой встречи с нами продолжает тощать. По нему, правда, не заметно. Но он устал.
— Я и сама знаю.
— Тогда не мешай человеку набираться сил.
— Я не для себя, а для вас.
— Ты это... брось прикидываться бодряком. Слышишь? На людях об этом не скажешь, но мертвецам без толку есть мясо. Мы вон давеча уже подкрепились.
— Но ведь вкусно, правда?
— Так-то оно так.
— Тогда поедим досыта.
— Кто нас еще так угостит, кроме тебя? Ладно, приступим.
Принесли пиво.
— Хозяюшка, — сказал отец, — на кого мы похожи?
— На мужа и жену?
— Это правильно. Мы на пару — да. А вот с ним? С ним как мы смотримся?
— Знакомые?
— Что значит — знакомые?
— В смысле, вы — повар или в этом роде.
— Ясное дело.
— Но сегодня вас пригласил знакомый.
— Верно.
Официантка, улыбаясь, удалилась.
— В такую минуту... подтрунивать над женщиной, — грустно промолвила мать.
— Да ты на себя посмотри! Человек, понимаешь, пытается всех развеселить, а ты лишь только палки в колеса...
— Ах ты бесстыжий!
— Мама, перестань, — сказал я. — Я не пытаюсь всех развеселить через силу, но каково отцу, понимаю. Давайте выпьем.
Я налил отцу и матери пива.
— Еще бы — кто признает в нас родителей и сына? — с грустной усмешкой сказал отец. — Да, всякое в этой жизни бывает.
И подлил мне пива. Обычное «кампай» [22] в этой ситуации могло расстроить мать, поэтому я только сказал «ну, давайте», и мы втроем выпили.
Опять пришла официантка, поставила кастрюлю, полила маслом и начала готовить сукияки.
— Хозяюшка, этот малый... — начал отец.
— Вот как, его так и звать — «малый»?
— Да ну.
— Ладно, какая разница, — встрял я. — Может, мне нравится, когда меня так зовут.
— В двенадцать остался без родителей.
— Что, правда?
— Нелегко пришлось. Но выдюжил. Выдюжил. Молодец.
— И что, остались совсем одни? — посмотрела на меня официантка.
— Да нет. Был дед, дядька с теткой присматривали.
— Выходит, почти один. Старался, как мог. Сегодня пришли сюда, а он и говорит: ешь мяса вволю. Выбился в люди.
— Никак уже захмелели? — удивилась официантка.
— И пусть, — весело подала голос мать. Я удивленно посмотрел на нее, а она официантке: — Дальше я сама. Закончится, попросим еще.
Официантка привычно извинилась и ушла, сказав напоследок, что «две официантки уехали на праздник «обон» — и с концами».
Поведя в ее сторону подбородком, отец сказал:
— Дай ей одну бумажку. В смысле — чаевые.
— Хорошо.
— Нынче так не принято.
— Ну почему? Разгорячившиеся мужики завсегда оставляют. Сотни иен хватит. Нет, не сотни — тысячи. Слушай, тысяча иен? В жутком мире ты живешь...
— Сейчас об этом, — вставила мать, — говорить не стоит.
— Почему не стоит? — Отец помешивал в кастрюле. — Говори, что хочешь.
— Даже не верится, что уже сорок восемь. — Мать всматривалась в меня.
— Да уж, — ответил я. — А как я рад, что моя мама — такая молодая и красивая.
— Еще бы, — засиял отец.
В его возрасте так сказать я бы себе не позволил. Сейчас, наоборот, мне казалось, что это уместно. Звучало доходчивей.
— А ты неплохо управлялся без нас. Подумать только — тридцать шесть лет.
— Жену вот даже успел завести, — сказал отец.
— Дети — они всегда как-нибудь да справляются.
— А как быть, если нас нет?
— Замолчи, а? — Мать.
— Ты мне брось так говорить. — Отец.
— Ты что, не понимаешь? Нам некогда трепать языками. — Голос матери вдруг задрожал, словно бы от слез.
— Что значит «некогда»? — Я перевел взгляд с матери на отца.
— Что, горит?
— Да. — На глаза матери навернулись слезы. — Ты думаешь, я просто так официантку отправила?
Я опять посмотрел на отца. Он сидел с убитым видом.
— Ты это про что?
— Так, ничего.
Отец качал головой с серьезным видом. По нему не скажешь, что «все в порядке».
— Можно? — Мать поменяла позу. — Я сильно волнуюсь, и слов не могу подобрать. Мы тебя очень любим.
