Войны некромантов

был бы не слишком опасный удар для лазаря, если бы острый угол выступающего угла не находился совсем близко от его головы. Раздался глухой стук и вслед за ним – треск, похожий на тот, с которым разбивается яичная скорлупа. Только яйцо было огромным.
* * *

Все трое – Ансельм, Вальц, Тайла – впервые с момента противоестественного слияния оказались в абсолютном мраке беспамятства. Возможно, это и была смерть, о которой любил при жизни порассуждать Преподобный. Перед пробуждением в саркофаге он видел сны. Однако на этот раз не было и снов.

Вальц же ничего не помнил о том безвременьи, когда болтался в веревочной петле. Поэтому лазарь просто выпал из реальности на неопределенный срок. Но и потом не появилось ничего нового – надо было вставать и идти, чтобы довести дело до конца. Он мог осязать в темноте свое тело, голову с рваной раной и стены, определявшие дальнейший путь. Маска Сета уцелела и на этот раз.

Лазарь встал и пошел по следу принцессы, сохранив облик Тайлы. Ему еще предстояло узнать, что у него трещина в черепе, и что он ослеп на один глаз.
* * *

Так закончилась та встреча. Теперь Дресслер понимал, что ему следовало убедиться в окончательной гибели монстра, если понадобилось бы – прикончить его, и уж во всяком случае забрать оружие, но тогда, сразу после столкновения, принцесса была так подавлена, напугана и аморфна, что первобытный импульс возобладал над влиянием Постороннего. Ею руководил всепоглощающий страх. Вместо того, чтобы сопротивляться неудержимому порыву животного, пытающегося спастись, Рейнхард предпочел стать чем-то вроде ветра, подталкивавшего его в спину. Ему оставалось лишь побыстрее уводить Тайлу от того перекрестка...

Весь оставшийся путь она проделала в полной темноте, с кровоточащей спиной и руками, на которых не затягивались многочисленные порезы. Более того, ее раны начинали гноиться.

Она представляла собой практически отработанный человеческий материал. Без Дресслера Тайла не продержалась бы и недели. Он поддерживал ее жизнеспособность исключительно в собственных интересах. Это был его единственный шанс преодолеть весьма совершенную защиту Императора...

Уже перед самым выходом из подземелья на поверхность принцесса снова услышала отдаленные шаги. Шаги были едва слышны и иногда казались только шумом в голове, но она узнала бы их из тысячи.

5

Император смотрел в сторону крепости с верхней террасы дворца и не верил своим глазам. Впрочем, глаза его никогда не обманывали. Чего нельзя было сказать о мозге – этом дьявольском инструменте, творящем иллюзии... Он проверил защиту – как всегда, она оказалась безукоризненной. И значит, то, что он видел, скорее всего, являлось частью реальности.

Хрупкая фигурка двигалась среди зыбучих песков. Двигалась плавно, не спеша и не отклоняясь от прямой линии. Ее путь пролегал и через те места, которые, как знал Император, были абсолютно непроходимыми...

Солнце садилось, и тень Кремлина уже подбиралась к тонкому человеческому силуэту, затерявшемуся среди гибельных