Бледный всадник, Черный Валет

нейтрального голубого на симптоматично розовый. Даже если бы Артемий захотел внять предупреждению, он не знал бы, куда деваться. Полностью безопасных мест не осталось.

Бармен вяло перетирал стаканы. Какая-то старуха расположилась у входа и жадно глотала объедки, выуживая их из помойного ведра. К ней подкрадывался краснорожий громила с многочисленными татуировками, подробно иллюстрирующими извращенную половую жизнь на «Лесной даче». На широком лице громилы было написано явное намерение навеки избавить бабульку от чувства голода. Бармен не вмешивался, хотя для собственной безопасности и держал под стойкой топор.

Упадочный догадывался, что может стать следующей жертвой здоровяка, и с беспокойством поглядывал по сторонам, прекрасно зная, что на халяву рассчитывать нечего. Он сочувствовал старушке, но не сильно. Лучшие свойства души были растрачены впустую в лучшие времена… Его мутный взгляд упал на торговца дурью, известного под кличкой Пенек, которым Артемий ранее непредусмотрительно брезговал. В отличие от других тот выглядел так же жизнерадостно, как и прежде. Облик Пенька немедленно породил в воспаленном мозгу поэта целую вереницу странных образов, среди которых преобладал один, больше всего смахивающий на гибрид веселого лешего и бледной поганки.

У Артемия созрело решение столь же простое, сколь и очевидное. Если не на что купить выпивку, надо подсесть на дурь. И желательно побыстрее, пока не наступила беспощадная ясность, заставляющая неврастеничных поэтов мылить веревки или хвататься за тупые бритвы.

Артемий несколько раз согнул и разогнул указательный палец, подманивая к себе Пенька. Несмотря на устрашающе-дегенеративный вид, тот обладал потрясающим нюхом на клиента. А степень «зрелости» Пенек определял с точностью до минуты.

Он понимающе осклабился, обнажив кривые клыки, способные отпугнуть невинную девушку или медведя-шатуна, но на помощь Упадочному не спешил. У Пенька были свои соображения. Пусть теперь эти чистоплюи за ним побегают! Для торговца дурью наступили чудесные времена. Его никто не трогал, не бил, не забирал товар и не сажал в каталажку, а желающих «залететь» подальше отсюда было предостаточно. Пенек даже самостоятельно додумался до упрощенной технологии производства дури, суть которой состояла в замене дикорастущих мухоморов на гораздо более доступные шампиньоны. На качество нового, «экономичного» продукта еще никто не жаловался. Происходящее в городе Ине казалось настолько диким и запредельным, что порой трудно было отличить реальность от галлюцинаций. Впрочем, Пенек всегда утверждал, что никакой разницы и не существует.

Он выждал, пока пьяненький клиент сделал попытку встать и подойти. Увидев, что тот не вполне владеет ножками, Пенек сжалился и подсел к Упадочному за столик. Потом привычным движением сунул руку в штаны и спросил со значением:

– Лизнешь?

Артемий оскорбился и потянулся за бутылкой, чтобы трахнуть Пенька по черепу. Тем временем тот успел извлечь на свет удостоверение личности. Между корочками