Войны некромантов

рском дворе, и агонию последних из оставшихся в обители. Зато теперь он мог убедиться в том, что расчистил себе дорогу к цели. Он не считал, что принял чрезмерные меры предосторожности, уничтожив целый монастырь из-за одной молоденькой послушницы. Его цель вполне оправдывала средства.
* * *

Лазарь появился в окрестностях женского монастыря около десяти дней назад. Этому предшествовало почти мгновенное и неописуемое перемещение. Вальца оно не удивило, не испугало и тем более не привело в восторг. В Маске Сета он преодолел расстояние в две тысячи лиг, не заметив особых изменений. Это было как погружение в темную реку, и спустя мгновение течения некросферы выбросили его на другой берег. Он был разобран на составляющие; в некоем отдаленном месте магическая ловушка слепила из праха абсолютно похожего монстра. Но не только тело, а также вибрации, Маску, одежду и мех, наполненный землей... Лазарь даже не задумывался над тем, почему оказался там, где должен был оказаться. Он просто увидел продолжение сна, которые снился ему на протяжении всей его посмертной жизни.

...Дождавшись вечера, Вальц спрятал Маску в дупле старого дуба и побрел к монастырским воротам. Он выглядел настоящим уродом и без труда сошел за бездомного калеку. Монахини, которым религия и устав обители предписывали проявлять милосердие, пустили беднягу на двор, накормили, напоили и устроили на ночлег в темном углу конюшни. Его разорванную щеку и изуродованные пальцы женщины предпочли не заметить...

Вальц пролежал до полуночи на огромной груде сена, не шевелясь и не смыкая глаз. Когда в монастыре воцарился полный покой, он развязал мех и высыпал перед собой его содержимое. В конюшне было темно, и он действовал наощупь.

Его рука нашла крысу, а пальцы ощупали слегка раздувшегося зверька. Жесткая щетина царапала кожу, но Вальц нащупал то, что хотел. Уцелевшим ногтем он выковырял землю из крысиной пасти, потом поднес ее к своему рту. Его губы плотно обхватили острую мордочку, застывшую в оскале. Вальц резко вдохнул, проглотив попавшие в глотку кусочки земли.

Крыса дернулась в его руках; ее бока вздулись еще больше и тут же опали. Он ощутил, как стремительно нагревается почти ледяное тельце. Лапки крысы были еще холодными, а потеплевший живот уже судорожно вибрировал. Внутри зверька снова забилось сердце – Вальц знал это, даже не поднося его к своему уху... Челюсти крысы сомкнулись, зубы впились в его язык.

Он с силой выдохнул, и в темноте не видел, как полностью открылись полуприкрытые крысиные веки. Впрочем, тварь была слепа – между веками оказался желтоватый налет гноя. Крыса снова распахнула пасть, но вместо писка издала какой-то шипящий звук; ее лапки скребли по воздуху...

Отдав ей оживляющий поцелуй, Вальц почувствовал, что расстался с частью подпитывавшей его силы. Непостижимым образом лазарь и крыса стали одним существом, находившимся одновременно в двух телах – большом, двуногом и маленьком, четвероногом, пораженном смертельной болезнью. Большому телу предстояло довести