Войны некромантов

. А Маска могла находиться там, где находилась Тайла. Ему ничего не оставалось, как только найти и убить девушку. И вернуть себе то, что принадлежало ему по праву первенства.

Но что же все-таки случилось с его настоящей матерью?.. Мучительно напрягаясь, он вспоминал...

Ночь ее загадочного исчезновения. Упорные слухи о том, что ее видели среди кочевников. Необъяснимую пассивность фон Хаммерштайна... А потом была стычка с сицилианским кланом Веронезе и локальная война с технами в центральной Европе. Тогда для Рудольфа и кончилось время власти. Он никогда не умел держаться на достаточном расстоянии от опасных мест...

В своих воспоминаниях он приближался к зловещему эпизоду. Кино прекратилось. Обрыв ленты. Лакуна, которую ничем нельзя было заполнить... Он пробовал приблизиться к ней, снова и снова запуская испорченный проектор...

Война... Контузия... Плен... Лакуна.

Он попробовал еще раз. Домой, в Клагенфурт, он вернулся спустя несколько лет. Не только без прежних способностей и амбиций, но и с враждебной миссией. Как назвал его Шверин фон Вицлебен – «дрессированным убийцей»? Что ж, барон не ошибся. Похоже, он вообще редко ошибался...

Итак, плен. Временная потеря контроля над «психо». Монастырь технов. Это уже было ближе к другому краю лакуны, где воспоминания Руди возобновлялись... Дресслер! Фигура настоятеля была такой же, как фигура матери, – черной, с неразличимым лицом. Злой гений Рудольфа Хаммерштайна. Колдун, похитивший его тень. Зверь, вылакавший душу...

Он больше не вспоминал. Все усилия оказались бесполезными. Существовало два Руди – ДО и ПОСЛЕ пребывания в монастыре. Между ними находилась непроницаемая завеса некоего искажения.

Чудовищное положение. И, скорее всего, непоправимое...

Его личная катастрофа заключалась в том, что он не мог обнаружить мотивы своих поступков и устремлений. Причины того, что поступал так или иначе. Это не имело ничего общего со сверхсознательным или с безмолвием разума, присущим просветленным. Хаотические течения носили его, как щепку. Все совершалось помимо его воли, и вместе с тем во всем была неотвратимость...

Не существовало более абстрактного слова, чем слово «свобода». И даже выбор – «жить» или «умереть» – был в подавляющем большинстве случаев не его выбором. Но и существа вокруг него были подвержены тысячам разнообразных влияний. Не всегда представлялось возможным отличить внутренние влияния от внешних, личное и подсознательное – от воздействия среды. Каждый, кого он знал, был марионеткой, и тысячи пальцев дергали за веревочки. Это были отнюдь не божественные пальцы...

На последнем Руди сосредоточился, прежде чем сделал окончательный вывод: ЕГО ОКРУЖАЛИ ЗОМБИ.

От этой мысли ему не стало ни лучше, ни хуже. Разница между ним и всеми остальными заключалась в глубине зомбирования. У него не было иллюзий, а самое главное – он утратил способность страдать. Даже собственную ущербность он вычислил равнодушно.

...Сгустком чего-то неописуемого он вливался в бренное тело. Зачем?