Последнее танго в Тегусигальпе

 Впрочем, накладные бороды тоже имелись. Именно за ними девушки и пришли.

 Пожилой смотритель храмового помещения поворчал для вида, но требуемое выдал.

 «Какая прелесть! Он тоже в меня влюблен!» - подумала И-Цуль.

 Она подарила старику одну из лучших своих улыбок и поняла, что теперь дедушка может умереть счастливым.

 Хихикая, девушки подвязывали к подбородкам колючие бороды. Конечно, на мужчин они похожи не стали, но, насколько знала И-Цуль, в тцриптицль-притонах всегда царил полумрак.

 Город тоже погрузился во тьму. Лишь горели огни на бульваре Вицлипуцли - самом злачном месте Колана.

 Туда-то и направились, незаметно выскользнув их храма, девушки. Рабы-носильщики пусть дожидаются.

 Не сказать, что на двух бородачей в ночи не обращал внимания никто из случайных прохожих. Их сторонились. И тому были причины. Ведь городские жители всегда тщательно брились, а вот дикие крестьяне ходили с растительностью на лице.

 «Дойдем, пожалуй, без приключений, - подумала И-Цуль, - если только на других бородачей, настоящих, не нарвемся».

 Впрочем, обошлось. Девушки, робея, протянули монетки равнодушному прислужнику с перебитым носом и оказались в запретном месте.

 Здесь очень сильно и резко пахло мужским потом. Слышался пьяный гогот. В углах помещения, действительно темного, горели факелы. Хотя, скорее, просто чадили.

 В клубах дыма на сцене извивалась полуобнаженная крестьянская девушка.

 Толпа мужчин оказалась достаточно плотной. И-Цуль поспешно, чтобы не выдать себя, скрестила на груди руки.

 Она и не заметила, как Ай-Цокотль оттеснили от нее. Оставшись одна, И-Цуль решила не поддаваться панике. Она осторожно оглядывалась.

 Грохот ритмичной музыки бил по ушам. А оркестрик близ сцены знай себе - наяривал модный танец рокаронрль. Самые пьяные из мужиков отплясывали в дыму.

 «Вырваться! Быстрее вырваться отсюда!» - подумала И-Цуль.

 И тут на плечо ей легла чья-то сильная рука.

 - А ведь ты - не мужчина, - произнес властный голос. - По какому праву ты находишься здесь?

 И-Цуль замерла. И, хотя в тцриптицль-притоне было жарко, как на крыше храма в знойный полдень, девушка облилась ледяным потом.

Часть шестая

 Первая мысль в этом отчаянном положении была о драке. По-хорошему, следовало бы оттолкнуть докучливого незнакомца, может быть, ударить его между ног, где, если верить рассказам Ай-Цокотль, у мужчин - очень уязвимое место.

 Но крепкая ладонь незнакомца стиснула тонкое запястье И-Цуль, а другая его рука принялась обшаривать грудь девушки.

 - Ха! - самодовольно воскликнул мужлан. - Я так и знал. Ты крепко влипла, детка...

 "Крепче, чем ты думаешь!" - отчаянно подумала звезда дымных зеркал.

 За посещение тцриптицль-клубов девушек наказывали. На первый раз - пятью ударами палки по ягодицам. Впрочем, могли отвесить и десять, и пятнадцать - в случае повторных нарушений.

 Но что делать, если тебя знает весь Юкатан?

 Если о том, что знаменитую И-Цуль застали с наклеенной бородой в тцриптицль-притоне, станет известно, если информация об этом попадет в один из таблоидлей - табличек, на которых распространяются самые свежие юкатанские сплетни, изготавливающихся из специального сорта желтой глины (чтобы, не дай Тецкатлипока, не спутали с официальным документом) - если о ее ночных похождениях узнает хоть одна живая душа, карьере великолепной И-Цуль настанет закономерный и неизбежный конец.

 Но предположим, что разоблачивший ее мерзавец решит оказать ей снисхождение и не станет разоблачать ее перед жрецами. Предположим... Что же, тогда он потребует плату за молчание. А И-Цуль не посмеет ослушаться.

 - А ну, пошли! - Мужчина тянул девушку за собой. - Я хочу посмотреть на мордашку, что скрывается под этой бородой.

 - Нет! - воскликнула И-Цуль предательски тонким голосом.

 Она надеялась, что хотя бы с ее подругой Ай-Цокотль все в порядке. О великие боги! Какими надо было быть дурами, опьяневшими от пульке, чтобы понадеяться на удачу! На то, что их примут за горных дикарей - единственных, кто носил на Юкатане бороды.

 Теперь-то И-Цуль вовсе не хотелось покидать тцриптицль-притон с его оглушительной музыкой, теснотой и темнотой.

 - Думаю, милашка, нам стоит поговорить, - Гнусный шепот незнакомца резал нежный слух И-Цуль. - Пойдем-ка на улицу. Или ты хочешь, чтобы я позвал тцекуритлей?

 Тцекуритлями в ночных заведениях великолепного Колана называли громил, которые стояли на входе и не пускали внутрь бродяг, горьких пьяниц, попрошаек и торговцев.

 - Хорошо, - вздохнула И-Цуль. - Но позволь мне посетить дамскую ко...

 Она осеклась, поняв, что сказала несусветную глупость. Хохот мучителя И-Цуль, вызванный ее словами, сделался настолько громким, что ненадолго даже перекрыл громкую музыку.

 - Пошли, милашка! - заявил мужлан, отсмеявшись. - Не строй из себя недотрогу. Ведь ты пришла затем, чтобы найти себе на ночь бугайка? Ты его нашла...

 Неожиданно И-Цуль поняла, что этот отвратительный тип занят именно тем, что выискивает девушек, которые, игнорируя запреты, рискнули проникнуть сюда, а после насилует их. Отсюда следовало, что девушки в тцриптицль-притон заглядывают нередко.

 "Воистину правду говорят, что пульке помрачает разум и будит похоть! - отчаянно подумала И-Цуль. - Даже сам Кетцалькоатль, напившись пульке, не устоял и возлег с собственной сестрой!"

 - Сейчас мы будем проходить тцекуритлей, - Шепот змеями вползал в уши девушки, а лицо овевали пары гнусного дыхания этого проходимца. - Не вздумай звать на помощь. Не советую попадать в их руки.

 Девушке не оставалось ничего иного, кроме, как подчиниться. Охрана проводила ее вместе со спутником равнодушным взглядом.

 Впрочем...

 - Куда собрался, борода? - окликнул ее один из парней. - Девочки не по нраву?

 - Мой друг напился пульке, - сообщил мучитель.

 Теперь-то И-Цуль могла его рассмотреть. Был он лыс, как камень на берегу океана. Нос его был приплюснут. А мелкие глазки располагались достаточно далеко друг от друга.

 - Некрепкие вы ребята, бородачи, - хмыкнул охранник. - Совсем недавно одного уже вывели...

 "Ай-Цокотль!" - мысленно вздрогнула И-Цуль.

 На душе стало темно и беспросветно. Значит, подруга тоже не избежала разоблачения!

 И-Цуль никогда не любила евнухов, которые носили ее в паланкине по городу и заодно являлись телохранителями. Девушка считала их тупыми дуболомами. Она никогда не думала о том, что в ее жизни настанет момент, когда она будет остро желать, чтобы эти дуболомы оказались рядом! Но увы... Они остались около пирамиды Дымного зеркала.

 На улице незнакомец сорвал с нее бороду, при свете фонаря вгляделся в лицо.

 И-Цуль втайне надеялась, что, узнав ее, незнакомец перестанет быть грубым, преисполнится благоговения. Поэтому она придала своему лицу самое неприступное и надменное выражение.

 "Падай! Ну, падай же ниц!" - мысленно торопила она своего похитителя.

 Однако лицо мужлана выражало эмоции, далекие от обожания. Брови его негодующе съехались к переносице, тонкие губы искривила презрительная гримаса. Неожиданно девушка поняла, что в точности так же этот человек мог смотреть на ядовитую змею.

 - Ты? - Голос незнакомца был исполнен глубочайшего презрения. - Какой неслыханный позор! Предать завет, предписывающий целомудрие, и отправиться в притон разврата! Я должен выдать тебя храмовой страже!

 - Ты не посмеешь! - пискнула И-Цуль. Должная уверенность в ее голосе отсутствовала.

 - Еще как посмею, - Похититель говорил с, казалось, неподдельным негодованием. - Впрочем, если ты меня попросишь...

 Он выразительно подвигал бедрами.

 И-Цуль поняла, что он имеет в виду, и кровь прилила к ее миловидному лицу. Она произнесла в адрес этого мужлана длинное майянское ругательство, в котором утверждалось, что ее собеседник появился на свет в результате противоестественного совокупления его мамаши - самой уродливой женщины в деревне - с самцом трусливой, сифилитичной мартышки.