Укушенная (СИ)

Тяжело дыша, я, обхватив голову руками, завыла. Я вспомнила. Лучше бы этого не происходило. Я не могла так поступить. Здесь нет моей вины. Тогда почему сердце твердило обратное? Я же не знала, что так получиться.

— Теперь вспомнила, упрямый ты ребёнок? — поинтересовалась Грейс.

— Замолчи! — прокричала я ответ.

Мне хотелось одного — больше не слышать её противного голоса. Бабушка Грейс, не собиралась молчать.

— Ты сама виновата в их смерти, — произнесла она холодно. — Вот и несёшь наказание. Думаешь, я не знаю, что происходит в университете? Знаю, глупый ребёнок…

Я метнула на неё растерянный взгляд. Она знала и не думала вмешаться. Так поступают только…

Покачав головой, я старалась не заплакать. Она не увидит моих слёз. Не увидит! Не просто так мне дан второй шанс. Я воспользуюсь им во имя мести. Безумный голод и дикая жажда мести захлестнули меня.

— Не называй меня глупой, — процедила я сквозь зубы. — Ты же прекрасно знаешь, я уже взрослая. Хватит! Довольно с меня всего этого дерьма.

Выпрямившись, я посмотрела на Грейс. Не знаю, что она увидела во мне. Её руки задрожали, сердце забилось в ускоренном ритме. Я слышала как кровь, словно шум моря, пульсировала по её венам. Склонив голову набок, я облизала пересохшие губы.

— Ты… ты монстр! — прошептала бабушка, попятившись назад.

— Неужели? Такой меня сделали вы!

Я не собиралась отпускать её просто так. Развернувшись, Грейс бросилась к двери, я метнулась следом. Мне нравилась игра кошки-мышки. На этот раз, я была большим котом, а она — мишкой.

Обогнав её, я преградила ей путь. Она, отскочив в сторону, побежала к лестнице. И здесь я опередила бабулю. Мое тело изменилось. Я вся изменилась, чувствуя всё иначе. Неужели стала пресловутым вампиром из сказок? Если это так. Разве плохо? Разумеется, нет.

— Ну же, повтори, что сказала, — попросила я, схватив её за ворот ночной рубашки.

Грейс задрожала и сжалась. Она смотрела на меня глазами полными ужаса. Наклонившись, я вдохнула сладковатый запах. Запах страха. Расплывшись в безумной улыбке, я лизнула её шею.

Именно в тот момент прогремел выстрел. Мои пальцы разжались, выпуская бабулю Грейс. Она отшатнувшись, попятилась назад, не отрывая от меня своих глаз.

Охнув, я опустила голову и посмотрела на рану в животе. Кровь тёмным пятном расползалась по ткани платья, или, точнее того, что от него осталось. Перед глазами поплыли круги. Прижав руку к себе, я посмотрела на пальцы, выпачканные в крови. Задрожав всем телом, я села на ступеньку.

— Ты убила меня! — прошептала я.

— Нет, — ответила она, выронив оружие. — Я не могла.

Я покачала головой. Протянув ей руку, спросила:

— Разве не видишь?

Мне не хотелось снова умирать. Видимо, это наказание за то, что сделала. Я виновата в смерти родителей и всего, что произошло. Не знаю, почему мне стало смешно? Глупость ситуации или, может чёрный юмор? Я не знала. Всё так запуталось, мой мир перевернулся с ног на голову. Разве так правильно?

Протягивая к ней окровавленную руку, я расхохоталась. Я снова умираю! Стерев с глаз выступившие слёзы, я посмотрела на бабулю.

Она продолжала стоять и ошарашено таращиться. Так, словно видела впервые. Даже я не узнавала себя.

— Ну так что? — обратилась я к Грейс. — Ты же всегда хотела убить меня. Вуаля! У тебя получилась. Довольна?

— Я… не понимаю, — заикаясь, пролепетала бабуля.

— Здесь и понимать-то нечего. Ты не первая, кто убивал меня за эти три дня.

Рот Грейс приоткрылся в удивлении. Она не ожидала услышать такое заявление. Я хотела снова рассмеяться, когда мое тело непроизвольно сотряслось. Так, словно кто-то не видимый ударил меня в спину.

Застонав, я выгнулась дугой. Издав тяжёлый вздох, из раны на животе выпрыгнула пуля. Она с глухим звуком упала на ковровое покрытие. Я, не мигая, уставилась на неё.

— Упс! — воскликнула я, посмотрев на бабулю.

Грейс, охнув, прижала руки к груди, её лицо стало белее мела, глаза наполнились страхом. Она смотрела на меня, как на уродца. Да, именно так смотрят в цирке уродов на выступление человека с дефектами. В одно мгновение они удивлялись, а затем боялись. Мысленно злорадствуя и радуясь, что не родились такими.

— Ты не человек, — прошептала бабушка.

— Разве?

Я руками ощупала себя. Руки и ноги на месте. Голова тоже. Ну, может, мой не много помятый вид смущал. Человека во мне всё равно оставалось больше, чем в ней с натянутой кожей.

И тут она сделала очень не хорошую вещь. Как это бывает в фильмах ужасов. Закричала.

— Помогите!

До чего же глупо! Это я должна кричать. И я кричала. Но никто мне не помог. Тогда почему ей должны помогать?

Грейс, развернувшись, бросилась к входной двери. Шумно выдохнув, я поднялась на ноги. Мгновение. Я уже стояла перед ней, преграждая путь и сжимая её тёплую руку. Тепло бабушки передалось и мне. Только сейчас я сообразила, что не чувствовала холода, ни тепла. Не отрывая глаз от нее, я, подняв руку, приложила к своей щеке.

— М-м-м, — промурлыкала я. — Такая теплая.

Моргнув, бабушка попыталась вырваться, но не смогла ничего сделать. Я продолжала тереться щекой об её тёплую ладонь. Мне хотелось вобрать в себя всю её теплоту. Заполнить образовавшуюся пустоту внутри.

Сосущее чувство в желудке напомнило о себе. Я по-прежнему чувствовала неутолимый голод и не могла заглушить его едой. Мой желудок не принимал её.

Развернув руку бабушки Грейс, я щекой прошлась по ладони. Достигнув запястья, я остановилась, слушая, как бьётся её пульс. Мне нравилось слушать. От тела Грейс исходил запах мыла и дорогих духов. И где-то под слоями чувствовался запах страха. Снова я ощутила себя охотником, вышедшим на охоту, но так и не поймавшего ничего. Этот пункт можно исправить.

— Ты пахнешь.

Я поспешно замолчала, почувствовав, как её ногти впились мне в шею. Издав короткий писк, я отпрянула от неё. Рукой коснувшись шеи, где ощутила три чёткие царапины, из них сочилась кровь. Опять она меня поранила. Так дальше происходить не могло. Качнув головой вправо и влево, услышала:

— Помогите! Меня убивают!

Дернув руку, Грейс сделала вторую попытку вырваться, на этот раз применив грубую силу. Толкнув меня свободной рукой в грудь, обогнув, она, взявшись за дверную ручку, потянула на себя дверь. Дверца лёгкостью распахнулась, и бабушка оказалась на улице.

— Помогите!

Её голос громким эхом разнёсся по пустынной улице. В доме напротив, в спальне на втором этаже вспыхнул свет. Фигура мужчины мелькнула в окне.

Негромко выругавшись, я зло прошипела:

— Прекрати.

Она не собиралась молчать. Я оборвала её на очередном крике. Разозлившись, дернула её за руку. Послышался хруст ломающейся кости. Вскрикнув, бабушка влетела обратно в дом. Я не собиралась отпускать её запястье. Грейс, рухнув на пол, застонала. Захлопнув дверь, я, покачав головой, заметила.

— Очень не разумно вы поступили, миссис Шеффилд.

— Помогите! Умоляю! Она…

Я залепила ей звонкую оплеуху. Ещё один не правильный с её стороны поступок. Похоже, она ещё не поняла.

— Заткнёшься ты или нет?

— А то что? — с вызовом спросила бабушка. — Убьешь? Ты всего лишь ребёнок. Ты ничтожна.

Её голос сочился ядом. Она не понимала, что в некотором роде играла с огнём. Сколько помню, она и в грош не ставила чужую жизнь. Зная, как мне плохо, ничего не предпринимала.

— Не называй меня так!

— Глупый ребёнок.

Наконец-то она заткнулась. Когда ко мне дошло, почему я не слышу её голоса, жадными глотками стала пила её кровь. Сама не понимаю, как так вышло. Самое ужасное в этом то, что мне нравилось. Голод понемногу внутри заглушался. Прижимая её тело к себе, я не могла остановиться, я пила. Точнее, не смела, отказать в лакомстве. Ещё немного, и сердце Грейс остановиться. Я задрожала. Я не могла стать убийцей. Я — не они.

Почему не остановилась? Не могу ответить. Оттолкнув от себя бесчувственное тело. Почувствовала с одной стороны удовольствие и тепло, с другой — отвращение к самой себе.