Файл №416-f. Сотворение мира

— Очень похвальные слова, юный друг! Dum vivimus, vivamus ^{note 26}, — произнес человек в просторных одеяниях, и непонятно было, одобряет он поступок или насмехается. — Ну, а вас что подвигло предотвратить убийство эрцгерцога Франца Фердинанда? — повернулся он ко второму поднявшемуся добровольцу.

Все посмотрели на мужчину лет тридцати с удивительно незапоминающимся, невыразительным лицом. Из таких получаются отличные шпионы, но чаще — страховые агенты, коммивояжеры и клерки.

— Я никогда не кичился своими предками, в отличие от некоторых своих родственников… — начал невзрачный доброволец.

— Правильно, — кивнул конферансье и добавил, словно желая вновь продемонстрировать свою образованность. — «Affecter le mepris de la naissance est un ridicule dans le parvenu et une lachete dans gentilhomme» ^{note 27}.

— …но по закону Австрийской Республики от тысяча девятьсот двадцатого года, — продолжал невзрачный, — я не имею права появляться на ее территории. Потому, что во мне течет одна шестнадцатая крови Габсбургов. И предотвратить убийство одного из членов семьи, хочу я этого или не хочу, — мой прямой долг чести, от которого я не имею права уклониться.

«Надо же, в какое великосветское общество я попал», — подумал Молдер. Впрочем, с ним бывало и не такое.

— Что ж, мне нечего вам возразить, — сказал конферансье потомку прославленного рода. — Caput atro carbone notatum ^{note 28}. Можете попытаться сделать это вдвоем. Надеюсь, вы сработаетесь.

— Я тоже пойду, — неожиданно встал еще один человек. — Объяснять причину своего решения не буду, но смею вас заверить, что она достаточно весома.

Молдер пригляделся к третьему добровольцу и сразу узнал его — тот самой гипотетический террорист, явившийся иод ручку с замаскированной сотрудницей Моссада. Кстати, розового платья в зале что-то не было видно.

Террорист присоединился к Заборину и его случайному товарищу.

— У вас есть оружие? — спросил ведущий этого диковинного действа.

— Я справлюсь и без него, — скупо процедил За-борин. — Но как это все будет выглядеть технически? Я имею в виду переход во времени? А также наше возвращение назад?

В голосе русского прозвучали странные нотки. Молдер так и не понял, была ли это насмешка, и если была, то над кем — над собой, над организаторами странного действа или над общим пафосом ситуации?

— Технически все будет выглядеть до безобразия просто, — охотно ответствовал ведущий. — Aequat causa affectum ^{note 29}. Вы просто проходите через невидимую линию, отделяющую наш храм от прошлого. Когда пересечете — обернетесь и увидите нас, взирающих на ваш беспримерный подвиг. Но увидите только вы — никому из лсителей тогдашнего Сараево это будет недоступно. А затем точно так же вы вернетесь, со щитом или на щите.

Потомок австрийских эрцгерцогов, выходец из уральской глубинки и человек, не пожелавший ни представиться, ни объяснить свои мотивы, подошли друг к другу и пожали руки. Пусть даже цели у них и были разные, но задача оставалась одна.

— И как мы его узнаем, этого Гаврилу Принципа? — спросил австриец по происхождению, никогда не видевший своей родины.

— Сердце подскажет. Alea jacta est ^{note 30}. Он пройдет здесь ровно через одну минуту пятьдесят три секунды.

Забории, не оглядываясь назад, решительно переступил черту, его случайные напарники двинулись следом. По залу пробежал шепоток — все-таки не каждый день у тебя на глазах совершаются путешествия во времени, многие просто считали это неосуществимым, фантазиями досужих писак. Хотя, в отличие от большинства, Молдер стопроцентно знал, что хронопутешествия вполне возможны.

Вот странники во времени (точнее было бы назвать их посланцами, поскольку они имели вполне конкретную цель) вышли на середину улицы. Здесь все трое почти сразу же обернулись, чтобы убедиться в словах странного человека, пообещавшего, что они увидят храм и людей, внимательно за ними наблюдающих. Затем они перешли к дому напротив и встали там в ожидании. Потомок древнего рода достал пачку сигарет и зажигалку, Заборин что-то сказал ему, тот кивнул и убрал курево в карман пиджака.

К ним тут же подошел уличный торговец каким-то мелким товаром с лотком на груди, но все трое так решительно покачали головами, что коробейник поспешил ретироваться.

И в это мгновение последний из присоединившихся неожиданно развязал свой галстук, переложил что-то из пиджака в карман брюк, снял пиджак и бросил его вместе с галстуком под ноги. Затем, ни слова не; говоря, он резко развернулся и быстрым шагом пошел в сторону площади, где огромная толпа поджидала проезда эрцгерцога. Заборин что-то крикнул ему в спину, но человек не отреагировал. Потомок Габсбургов бросился за ним, догнал и положил руку на плечо. Тот сбросил руку и бегом пустился к площади. Австриец остался беспомощно стоять на месте, растерянно переводя взгляд с беглеца на Заборина, который так и не двинулся с места, и на выход в современность, видимый только ему и двум его спутникам.

И тут случилось нечто совершенно непредсказуемое. На голову быстро двигавшегося к площади спутника Тани Проттер внезапно рухнул балкон третьего этажа. Небольшой, но добротный балкончик, с мраморными или гипсовыми перильцами. Впрочем, жертве это было уже без разницы — первым же увесистым обломком беглеца ударило по затылку, он упал ничком и затих.

— Как вы видите, прошлое сопротивляется инородному телу, — бесстрастно прокомментировал происходящее человек в просторных одеждах. — Alia tempora, alia mores ^{note 31}.

Захлопали ставни окон, на шум поспешно подтянулись несколько человек с площади — зеваки одинаковы во все времена и во всех странах, так что среди собравшихся по случаю приезда эрцгерцога нашлись и такие, кто рискнул пропустить приезд именитой особы из любопытства посмотреть, кого это там придавило за углом?

Потомок Габсбургов бросился было помогать вытаскивать пострадавшего из-под обломков (хотя тому вряд ли уже требовалась помощь), но спохватился и повернулся к оставшемуся спутнику, А Забо-рин уже спешил навстречу троим молодым людям, решительно шагающим к площади. Все трое были одеты в одинаковую одежду — по всей видимости, гимназическую или студенческую форму.

Молдер подался вперед. Трое! Не один! А вдруг это совсем не те? Как выяснить, кто из них кто? Он вспомнил, что Гаврило Принцип был сербом, но на каком же языке собирается с ними говорить Заборин?

Но Заборин уже что-то говорил: сперва на английском, потом на довольно сносном немецком. Австриец, видимо, решил, что рискует опоздать к участию в ломке историй, и бестолковой, женской трусцой подбежал к русскому.

Это он сделал зря. Студиозусы и без того нервничали. Неизвестно, за кого они приняли Заборина в его, мягко говоря, не соответствующем тогдашней моде костюме, но увидев, что на помощь странному типу спешит еще один такой же, юнцы откровенно запаниковали. А тут еще австриец в простодушном желании помочь что-то брякнул, Заборин машинально обернулся на голос — и в этот момент один из студентов сделал резкое движение правой рукой.

Видно было все прекрасно, различались далее мельчайшие детали. Молдер сперва увидел, как побледнел русский, и только потом, когда Забории, покачнулся и привалился к стене, разглядел у него в боку светлую костяную рукоять ножа.

Между тем юнцы в форме побледнели не меньше своей жертвы, но быстро пришли в себя. Теперь они действовали скоро и решительно — людям, все равно оказавшимся вне закона, отступать уже было некуда. Потомок Габсбургов и рта не успел открыть, как второй студент выхватил из-за пазухи допотопный пистолет и выстрелил ему прямо в лицо.

Откуда-то от площади раздалась резкая трель свистка. Трое террористов быстро развернулись и бросились наутек. Потомок Габсбургов распростерся на мостовой, жизнь однозначно покинула его. Рядом с ним, привалившись спиной к стене, стоял Заборин.

Молдер не стал дожидаться, пока на место происшествия подоспеют жандармы. Перешагнуть границу между настоящим и прошлым оказалось просто — он даже ничего не почувствовал. Он спешил. Оттолкнув какого-то прохожего в мышастом сюртуке, Молдер подбежал к Заборину, подставил плечо, чтобы тот мог на него опереться, как давеча Фазнер, и, почти взвалив раненого на спину, поковылял с ним обратно, в полутьму святилища.