23

, чтобы вообще никого не видеть) и стал бездумно играть в «Червы». Мне не мешало бы пройти в туалет и умыться, но об одной только мысли, что мне надо будет сначала пройти один ряд, а потом повернуть обратно и пройти второй ряд столов, желание умыться тут же пропадало. О сне я пытался не думать. Хотя в голову все время лезла одна и та же мысль: «Где моя мама?» Теперь я думал только об этом.

А может, пойти в милицию и все рассказать? Не обязательно со снов начинать. Я могу показать, где находится дом Обуховых, чердак с повешенной…

И тут меня пробило на смех. Чердак с повешенной! Ха-ха-ха! А потом я буду рассказывать майору или капитану, как она (повешенная) сама себя снимала со шнурка и бежала за мной по огороду! Ха-ха-ха! А шофер, которому я поджег машину, подтвердит, что за мной гнались не парень с девушкой, а два гулу, и в руках у меня была не их сумочка, а погибшей Алисы, которая (уже погибшая) гналась за мной! Ха-ха-ха! Меня начало трясти от смеха. А труп в моей комнате — это вовсе не Игорь Шест, а Димка Обухов (который умер год назад), и Обухов (умерший год назад!) убил моих соседей-селюков (которых я не любил), а затем соседку (которую я тоже не любил!) и ее дочку (я и ее не любил), ха-ха-ха! Теперь я просто трясся от смеха, на меня вновь стали озираться из-за соседних компьютеров. Ах да, не забыть еще про парня, убитого на Замковой горе. Его убила сестра Анилегны, которая родилась в XIX веке и которая потом тоже умерла, ха-ха-ха! Я стал закрывать лицо, и особенно губы, руками, но сдержаться все равно не мог. От смеха меня сводили судороги. Похоже, такого идиота в этом клубе еще не видели. Я резко встал со стула и пошел через ряды к туалету. На себе я ловил недоуменные взгляды посетителей, от чего меня распирало еще больше. Наконец, я не выдержал и побежал, спотыкаясь о стулья и чьи-то вещи, попадающиеся на полу, и громко смеясь на весь зал.

Забежав в туалет, я закрылся на защелку и включил в раковине холодную воду. Взглянув на себя в треснутое зеркальце, висящее над раковиной, я стал ржать еще сильнее: лицо совершенно чумазое, мятый, с комками грязи костюм, из-под которого высовывалась грязная белая рубашка в черных разводах. Взглянув вниз, я уперся спиной в дверь — веселье продолжилось. Моя левая штанина было разорвана почти до колена, и теперь брюки по форме напоминали какой-то необычный карнавальный костюм. Я умылся и как-то вдруг сразу успокоился. Смех прошел сам собою, и душу вновь заполнила пустота. Уже не хотелось ни плакать, ни смеяться. Я вдруг понял, как же я устал за последние дни. Боже, как же я мало хочу — вкусно поесть, лечь в теплую чистую кровать (и чтобы простыня обязательно хрустела и пахла свежестью!) и отоспаться без постоянного чувства страха. А рядом чтобы сидела мама, гладила меня по голове и оберегала мой сон. А утром медленно проснуться и никуда не спешить.

Утро должно быть праздным. Включить телевизор и смотреть что-то веселое. Можно даже концерт слушать. Даже Киркорова. А в окно светит яркое весеннее солнце,