Закономерный финал (СИ)

– Ты батарейки купил? Не хочется остаться без инструмента если аккумулятор сядет в самый неподходящий момент.

– Сомневаешься? – нарочито сердито рявкнул Макс и ребята дружно прыснули от смеха.

Через час Адил отправился домой чтобы помыться, переодеться и взять заготовленные вещи – сапёрную лопатку, ещё один фонарик, резиновые сапоги и старую одежду, которую не жалко будет испачкать на кладбище. Ещё нужно было создать видимость пребывания дома после школы, и детально списаться с одноклассником Назимом, чтобы тот железно подтвердил пребывание Адила у себя и этой ночью. Хотя это была лишь дополнительная предосторожность – родители доверяли сыну беспрекословно, с младых лет воспитывая в нем богобоязненность, честность, уважение к старшим и самостоятельность. Сами они работали с утра и до позднего вечера, не кичась наличием российского гражданства и помогая бесчисленной родне из Узбекистана. Адилбеку было невыносимо совестно обманывать отца и мать, прогуливать школу и напрягать одноклассника подтверждать свои истории. Но мальчик оправдывал себя тем, что когда сокровища будут найдены, это позволит родителям отдохнуть от трудов и заметно улучшит их материальное положение. Не то, чтобы семья нуждалась в чём-то особенно, но весь их достаток зиждется на тяжелом каждодневном труде, поздних возвращениях домой и бесконечной нечеловеческой усталости. Адил беспрестанно молился, прося у бога прощения за своё враньё и за то, что придется врать в будущем, объясняя откуда взялся клад. Но скоро у двоюродного брата свадьба, и как будет здорово подарить ему деньги дважды: сперва подкинуть пару сотен тысяч на организационные расходы, затем вручить конверт с пятистами тысячами в качестве свадебного подарка. Золота там много, ведь банковских карт раньше не существовало, и люди хранили ценности в сундуках и сейфах. К тому же, старинные деньги имеют нумизматическую ценность. Должно с лихвой хватить и самому Адилбеку и Максиму.

«Как будет здорово, если сокровищ окажется целый огромный ящик и нам с Максом хватит на всё-всё-всё задуманное! Без него я бы не достал металлоискатель, и сам наверняка бы испугался ходить по кладбищу ночью. Хоть и собирался, но сейчас думаю, что переоценил свою смелость. Он заслуживает получить половину, ведь я тоже узнал про клад случайно. А жадность большой грех. Я покажу Аллаху, что я щедр и справедлив! И пусть Он будет ко мне милосерден».

***

В половину десятого вечера, нагруженные экипировкой, друзья вышли из дома Макса и направились к Каменноостровскому проспекту, на остановку первого автобуса. Еще вечером небо затянули серые тучи, и теперь, в ночное время суток, оно казалось беспросветно черным и низким. Конечно, центр Петроградки был ярко освещен бесчисленными фонарями, рекламными щитами, витринами магазинов и светом фар бесконечной вереницы машин. Но это центр. Ребята закономерно предположили, что в дебрях старой части Смоленского кладбища их ждет чудесный густой сумрак – необходимый союзник их важной миссии. Мало кто возжелает прогуляться у могил в холодную зимнюю ночь, даже при плюсовой температуре – сыро, грязно, холодно и темно. К полуночи даже у часовни Ксении Блаженной наверняка иссякнет ручеек паломников, и можно будет аккуратно, не приближаясь к освещенным фонарями тропинкам, исследовать захоронения и около святыни.

Быстро подошел первый автобус, и менее чем через тридцать минут, ребята вышли прямо у кладбищенского забора. Калитка на Корниловскую дорожку в это время была уже заперта, центральный вход, скорей всего, тоже. Но через центральный они входить и не собирались – мало ли, камеры повесили и охрана засечёт ночных гостей. Мальчишки этого не знали и не желали искушать судьбу. На кладбище залезли через забор со стороны улицы Беринга – благо, поздним вечером движение здесь было не особо оживленным.

Пробравшись по тропинке через густую лесопосадку, они вышли к захоронениям. В этой части кладбища оказалось мало деревьев, и ребята без фонарей рассмотрели в полумраке невысокие ряды современных могил.

– Здесь новые участки. – Возбужденно прошептал Адил, вцепившись Максу в куртку и с любопытством озираясь по сторонам.

Максима накрыл инстинктивный животный ужас при виде многочисленных очертаний крестов и невнятных силуэтов памятников. Мигом вспомнились все детские страшилки про кладбищенских мертвецов, демонов и неупокоенные души. А до кучи, истории нападения бомжей и диких собак. И чего он испугался больше, сам понять не мог.

– Мааакс! – нетерпеливо потряс его руку подросток, и в темноте его широкое азиатское лицо обрело зловещие черты. – Зассал, что ли?

– А? – выдохнул парень не выходя из ступора.

– Ты чего? Штаны обмочил? – продолжал теребить его куртку Адилбек.

Обидное замечание немного привело в чувства, и Максим судорожно сбросил с себя мистическое оцепенение.

– Куда идти? – нарочито бодро буркнул он и поёжился, словно от холода, хотя был одет в очень тёплую парку.

– Не бойся, мы под покровительством Аллаха. Он дал нам знания про сокровища, он же и защитит нас от гулей и шайтана. – Уверенно прошептал Адил и достал смартфон. Максим моментально вспомнил слова незнакомца, услышанные во время триповых галлюцинаций, о том, что всех богов придумали люди. Эта мысль не придала оптимизма, и парень мысленно съехидничал:

«Ага, защитит. Учитывая, как вы воюете между собой из-за расхождений в толковании Корана, и гибните сотнями и тысячами, я бы не надеялся на защиту твоего божества».

Но мальчик, казалось, совершенно не боялся находиться на кладбище. Макс не знал, что только молитвы и присутствие старшего приятеля, придавали Адилбеку мужества. Подросток решил во что бы то ни стало перебороть все страхи, и добыть клад ради счастливого будущего.

– Идем воон по той тропинке и выходим на Московскую дорожку. – Наконец сказал он, указывая пальцем в черноту. – Потом свернем на Кадетскую и дойдем до Петроградской. По правой стороне от неё самые старые захоронения. Неизвестно когда был похоронен предок жандарма Степана, но лучше начинать с тех могил что постарей.

– На Петроградскую? – переспросил Максим, и Адил хихикнул.

– На дорожку Петроградскую.

Они осторожно двинулись в путь, попеременно оглядываясь по сторонам и стараясь не шуметь. На широких, обозначенных на карте тропах, фонарик им не понадобился – дорога различалась вполне сносно. Но чем дальше вглубь они продвигались, тем выше и гуще становились деревья, чьи раскидистые ветви даже без листвы умудрялись загородись низкое черное небо, погружая путников в беспроглядную тьму.

Максим включил фонарик, и на очередном перекрестке с узкой тропинкой, Адил шепотом скомандовал остановиться. Достали металлоискатель и принялись его настраивать, благо, сенсорный дисплей имел собственную подсветку. Максим закурил. Через десять минут Адил, левой рукой придерживая огромные наушники, взял в правую инструмент за ручку, и приподнял, демонстрируя готовность:

– Годится. Я звук выставил на минимум. Глубина до двух метров, площадь предполагаемых залежей не меньше двадцати квадратных сантиметров. То есть, на кольца и зубы он реагировать не будет. Во-первых, по размеру не подойдут, во-вторых, трупы глубже закопаны. Идем?

Макс ещё в начале пути приказал себе заглушить все страхи, и теперь лишь нетерпеливо ждал скорого результата.

– Фонарик. – Напомнил он, кивая на шапку друга.

– Знаю. – Адил включил маленький фонарик, пристёгнутый на ремень поверх шапки, как у шахтёра.

Ребята свернули направо и медленно побрели по узкой тропинке вдоль старых могил. Над каждой из них мальчик проводил кругом металлоискателя, смотрел на дисплей и шёл дальше. Продвигались молча в почти абсолютной тишине, только листья шуршали под резиновыми сапогами да слабый ветер колыхал верхушки деревьев. Очень быстро Максим понял, что для обследования всего кладбища им и месяца не хватит при условии еженощных вылазок. При первой же передышке, он раздраженно спросил приятеля: