23

какого-то внутреннего дворика. Я купил бутылку водки, полкило докторской колбасы, батон и сладкую воду. Рядом со мной сидела бомжиха Тамара (как она мне представилась) и еще восемь собак. Редкие прохожие могли наблюдать просто ошеломляющую картину: молодой человек в костюме, белой рубашке, при галстуке в компании спившейся женщины и целой своры собак на скамейке во дворике пьет водку из пластикового стаканчика. Поначалу меня радовало только одно — отсутствие контактных линз не позволяло наблюдать изумленные взгляды прохожих. А после очередной стопки водки меня вдруг потянуло на откровенность.

— Вы знаете, Тамара, все началось в автобусе. Я ехал в сраном автобусе в этот сраный город, и он остановился.

— Город?

— Да автобус остановился. Какому-то придурку стало плохо, вот автобус и стал. Ну, мало ли, стал и стал. На то они и автобусы, чтобы останавливаться… — меня развезло по полной. Я чувствовал в себе потребность высказаться, но нес какую-то тупую ахинею. — А потом я и говорю: «Извините, я ошибся номером». Понимаешь, Тамара? Ну могут же люди номерами ошибаться?

—  А собачки мои хороши.

— Да к черту собачек. Я ведь недорассказал. Приехал я в общагу…

— Они беду чуют. Видишь, как молчат.

— Тамара, мы будем сейчас о собаках говорить?

— Головки поджали и лапками глазки закрывают. Беда рядом, вот и чуют.

Я плюнул под ноги и разлил очередную порцию водки, которая, к слову, уже заканчивалась.

Поняв, что мой рассказ Тамаре до одного места, я сменил тему:

— А откуда вы теорией русской словесности владеете, Тамара?

— Водочки побольше наливай. А дочурка моя, царство ей небесное, учительницей была. А я при ней.

— Что значит «при ней»?

— При ней, мой мальчик. Эк тебя собачки мои сторонятся, ты посмотри только. Верно, беду чуют.

— Да сдались вам эти собаки!

Хотя я даже без контактных линз стал замечать, что собаки действительно стали вести себя как-то странно. До этого они сидели вокруг нас, теперь же сбились в плотную стаю и низко наклонили головы. Некоторые стали тихо поскуливать.

— Беда вокруг тебя и в тебя попасть желает. Мало тебе осталось. Сегодня, может, спасешься.

Собаки стали подвывать еще громче.

— От чего спасусь?

— Налей еще водочки. Ситцем обмотайся вокруг ног. Ножки стоят на мертвой землице, а ты сберегай себя круглым ситцем. И не впустишь зло внутрь.

Мне труднее стало понимать Тамару.

— Каким ситцем, вокруг каких ног?

— Ниточками ситцевыми али платочками вокруг себя обматывай, когда на землице мертвой стоишь или с людьми плохими говоришь. Не войдут так в тебя.

Собаки стали трусливо лаять в сторону арки.

— Водочку оставь Тамаре, а сам уходи. Собачки неладное почуяли.

Но меня не надо было уговаривать. Я похлеще дворового пса почувствовал, что приближается что-то зловещее.

— Пока, Тамара! Спасибо за совет!

Я побежал в глубь дворика, в противоположном от арки направлении. Краем глаза я уловил, что Тамара отставила свой стаканчик в сторону и принялась допивать водку прямо