Война в небесах

В итоге Колхаун вопреки всему начал всерьез подозревать Рекстоу. Никакое, даже самое тщательное расследование, не опровергло бы его алиби. За ним ничего не числилось. Он никому не задолжал, нигде кроме дома и работы не бывал, а с сумасшедшим служителем науки его связывало только издание «Священных сосудов». Инспектор даже выпросил у Стивена сигнальный экземпляр и прочел от корки до корки, но расследованию не помогло даже это.

Еще один сигнальный экземпляр Морнингтон отправил архидиакону и за несколько дней до выхода книги (то есть спустя примерно месяц поле того, как адресат побывал в издательстве) получил ответ.

«Дорогой мистер Морнингтон, — писал архидиакон, — благодарю Вас за книгу. Она представляет для меня огромный интерес, ведь священник но самой своей профессии должен интересоваться всем священным, тем более, связанным с христианской традицией. Я, конечно, имею в виду исследование сэра Джайлса, посвященное истории Святого Грааля. В связи с этим мне хотелось бы узнать, если это не издательская тайна, как получилось, что в гранках, которые я читал у Вас, статья о Граале заканчивалась абзацем, в котором сэр Джайлс (с известными оговорками) отождествил Грааль с вполне определенным потиром, находящимся в конкретном месте, а в книге, присланной Вами, я, как ни искал, ничего подобного не нашел. Поэтому не могли бы Вы сообщить мне: 1. Был ли изъят упомянутый абзац при печати? 2. Если да, то не от того ли, что подобное отождествление вызвало серьезные сомнения? 3. Могу ли я поговорить об этом с самим сэром Джайлсом? Простите, что доставляю Вам столько беспокойств из-за дела, о котором и узнал-то благодаря Вашей доброте. Мне совестно за такое любопытство, и я уповаю лишь на то, что моя профессия объясняет его и в целом, и в частности. Если Вам когда-нибудь случится оказаться неподалеку от Кастра Парвулорум, непременно зайдите ко мне. Хочу похвастаться двумя-тремя старинными изданиями, среди них „Восхождение на гору Кармель“ , вдруг они Вас заинтересуют?

Искренне Ваш

Юлиан Давенант».

— О господи! — пробормотал Морнингтон, дочитав письмо. — Черт бы его побрал! — тут же добавил он. — Откуда я знаю! Может быть, Лайонел… — письмо полетело на стол, и он уже взялся за следующее, когда в кабинет вошел Стивен Персиммонс.

— Вы когда идете в отпуск, Морнингтон? — спросил он.

— Собирался в конце августа ненадолго, — озадаченно ответил Морнингтон, — если нет возражений. Когда я подавал заявление, никто вроде не возражал. Но я не собирался никуда уезжать, могу и переиграть. А что?

— Тут вот в чем дело, — сказал Стивен, — мне, видимо, придется сопровождать кое-кого во Францию в начале августа, и если дела позволят, я бы задержался там месяца на полтора. Хочу, чтобы вы меня здесь заменили.

— Так… в начале августа, — соображал Морнингтон, — полтора месяца… а сейчас у нас пятое июля… Что ж, могу уйти пораньше, или попозже, как скажете. Рекстоу уходит в ту пятницу, к концу июля вернется.

— Это не очень нарушит ваши планы? — спросил Стивен.

— Да нисколько. Я просто собирался побродить где-нибудь в глуши, пожить там, остановиться здесь, ничего определенного. Можно это сделать и в сентябре, и в июле. Я хотел уйти ненадолго, а в октябре съезжу еще к матери в Корнуолл.

— Может, возьмете отпуск сейчас? — спросил Стивен.

— Могу и сейчас, — кивнул Морнингтон. — Ну, скажем, с пятницы, на недельку. Если, конечно, меня не арестуют.

Так и кажется, что вот-вот сцапают. К вам вчера вроде инспектор заходил?

— Да будь он проклят! — взорвался Стивен. — И как этого бедолагу угораздило окочуриться у Рекстоу под столом, ума не приложу! Я от всех этих треволнений сам скоро в гроб лягу.

Он вскочил и зашагал по комнате. Его новоиспеченный заместитель удивился. Конечно, от полиции — одни неприятности, но у Стивена Персиммонса железное алиби, которое может подтвердить любой уважаемый лондонский издатель.

Что уж так волноваться-то? Если его беспокоит само убийство, то о каких «треволнениях» речь? Стивен неплохо относился к своим сотрудникам, но сейчас он так трясется, не замешан ли кто из них, словно у него есть какие-то основания.

— Да, понимаю, — сочувственно произнес он, — вы просто убили бы этого бродягу за то, что он дал убить себя в нашем издательстве. Но, знаете, бывает, люди забредают не туда. Наверное, шел в чайную лавку — такое место ему в самый раз, — перепутал и забрел к нам. У инспектора есть хоть какие-то предположения? Тело вроде исследовали…

— По-моему, нет, — откликнулся Персиммонс. — Хотя, конечно, никогда не поймешь, что у них на уме. Ему ведь незачем… — Стивен печально замолчал, не докончив фразы.

Морнингтон развернул кресло и встал из-за стола.

— Знаете, шеф, — сказал он, — я бы на вашем месте махнул куда-нибудь прямо сейчас недельки на две. Похоже, вас здорово выбило из колеи.

— Нет, — отвечал Стивен, отступая к двери, — нет, сейчас никак не могу. Ну просто никак. Значит, мы обо всем договорились… — и он исчез.

«Я бы не сказал, что обо всем, — подумал Морнингтон, снова берясь за почту. — Стивен и раньше не отличался острым умом, а сейчас и вовсе голову потерял». В тот же день, попозже, Морнингтон писал в «Детский лагерь»:

«Дорогой архидиакон!

Упомянутый Вами абзац снял в последний момент сам сэр Джайлс Тамалти. Конечно, мы оказались в неловком положении, ведь редакционные гранки — это дело издательства, тем более, пока книга не вышла. Теперь в отношении Вашей просьбы о встрече с автором. По свидетельству людей, знакомых с сэром Джайлсом, он представляет собой помесь злющей гиены с самой ядовитой коброй. У меня просто духу не хватит признаться, что я показывал Вам этот пресловутый абзац.

Но Вы были здесь, Вы читали гранки, и если Вы ухитритесь обойти такую мелочь, как упоминание о нас, напишите сэру Джайлсу непременно.

Получается так, будто я советую Вам нечто недостойное.

Просто я не могу посоветовать официально «Пишите» и не решаюсь отсоветовать «Не пишите». Уповаю на Ваш такт.

Надеюсь, он подскажет Вам самый мудрый путь.

Спасибо за приглашение. Может статься, я им воспользуюсь, и даже до конца этого месяца. Хорошо ли Вы провели время в Шотландии?

Искренне Ваш

К.Х. М орпингтона.

В тот самый момент, когда он заканчивал письмо, сэр Джайлс Тамалти принимал посетителя из Фардля. Нет, не архидиакона, а Грегори Персиммонса. Если бы Морнингтон мог услышать их разговор, он вряд ли сообразил бы, о чем идет речь. Они беседовали вполголоса, но весьма возбужденно, и кажется, чего-то хотели друг от друга.

Стоило Грегори появиться, сэр Джайлс порывисто встал из-за стола.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

— Он у меня, — подходя к столу, сообщил Персиммонс. — Это оказалось хлопотнее, чем я думал, но он у меня.

Правда, мне пока расхотелось что-нибудь с ним делать… Я не уверен, как лучше…

Сэр Джайлс придвинул ему кресло.

— Ну, мало ли какие бывают желания… — протянул сэр Джайлс. Он сел и с интересом уставился на собеседника. Персиммонс встретил этот взгляд с плохо скрытым беспокойством.

— Прежде всего, — сказал он, — мне нужен тот адрес.

— А-а, — отмахнулся сэр Джайлс, — что с него толку.

Сначала расскажи мне об этой штуке. Есть в ней что-нибудь особенное? Как она на тебя действует?

Грегори поразмыслил.

— Да пожалуй, никак. Обычная вещица, иногда припахивает.

— Пахнет? — переспросил сэр Джайлс. — И чем же?

— Скорее всего аммиаком, — отвечал Грегори. — Резкий такой запах… Но он не всегда бывает.

— Знавал я одного вождя каннибалов в Нигерии, — задумчиво проговорил сэр Джайлс, — он говорил то же самое. Не про эту штуку, конечно, и не про аммиак. В его племени был фетиш — сушеная голова знахаря. Так вот, вождь говорил, что голова пахнет костром, на котором жгут потроха врагов. Занятно… Та же самая идея очищения…