Бледный всадник, Черный Валет

идать. Предполагаемый «бармен», торчавший по ту сторону стойки, оказался длинным детиной с лошадиным лицом, изъеденным оспой.

С таким дефектом (или визуальным эффектом?) дикарь столкнулся впервые. Он подумал, что изверги-родители, должно быть, частенько засовывали голову бедняги в клетку с птичками, а птичек, наверное, держали на голодном пайке… Рябой тоже был в форме, однако кресты на его погонах отличались куда большими размерами, чем у «девственников».

Комнату освещали две чадящие лампы. Три стены из четырех были голыми, со следами копоти. Дощатый пол выскоблен до желтизны. Окна забраны решетками. Узкий коридор уводил куда-то в глубину здания. Настоящая нора…

Вместо приветствия рябой достал наручники, сделанные из старых лошадиных подков. Красивый «девственник» пнул дикаря под колено, а любитель молока для профилактики прошелся дубинкой по его ребрам. В итоге наивный юноша оказался стоящим в унизительной позе. Ему развязали руки, но тут же надели наручники. После этого красавчик потянул его вверх за волосы. Дикарю ничего не оставалось, как положить подбородок на стойку, едва приподнявшись с колен. В такой позиции – довольно смешной, если смотреть со стороны, – он был не опаснее суслика с перебитыми задними лапками.

– Теперь побеседуем по душам, – сказал рябой замогильным голосом, но радостно, и достал из-под стойки лист серой бумаги, гусиное перо и чернильницу. Бумага была очень старая, мятая; с обратной стороны листа имелась удивительно ровная надпись печатными буквами «таможенная декларация». От чернильницы ощутимо несло клопами. Впрочем, у этого запаха было множество тошнотворных оттенков. А радовался рябой, очевидно, тому, что скучать сегодня ему больше не придется… Прикусив язык, он старательно вывел в верхней части листа: «Протокол задержания».

– Фамилие твое как? – спросил он, приготовившись записывать.

Дикарь промолчал – не из вредности, а по недомыслию. Он ждал, когда же эта дурацкая игра закончится. Но все только начиналось.

Он получил прямой удар в нос. У него не было ни малейшей возможности уклониться – сзади его держали двое. Хрустнул хрящ. Две обильные теплые струйки оросили стойку. Боль была сильная, почти нестерпимая, но он стерпел. До него стало доходить, что дальше игра будет развиваться по лесным правилам. То есть – без всяких правил. Но это было именно то, что он умел делать лучше всего!

Однако насчет отсутствия правил он ошибся. Их было даже слишком много. Его знакомили с ними постепенно, по мере того как он их нарушал.

– Правило первое, – сказал рябой, подняв кривой и очень длинный палец. – Я задаю вопрос – ты отвечаешь. Не отвечаешь – получаешь в рыло. Отвечаешь неправду – в рыло. Отвечаешь медленно – в рыло. Отвечаешь так тихо, что я не расслышу, – в рыло!..

Последнее «в рыло!» прозвучало хором. «Девственники» с удовольствием поддержали своего начальника. Тот кивнул:

– Продолжим. Итак, твое фамилие?

Дикарь промолчал и еще раз получил «в рыло». Потом еще. Его избили до полусмерти. Он не