Умри или исчезни!

ьмы исказилось от боли, но она не издала ни звука. Сильным и точным ударом он перерезал ей горло, исхитрившись при этом не испачкаться в крови.

Черные липкие лужи остались на кровати и быстро впитались в земляной пол... На Клейна обрушилась усталость. Видения этой ночи навсегда поселились в его памяти.

Шатаясь, он поднялся и стал одеваться прямо перед стекленеющими глазами убитой им женщины. Ее тело все еще привлекало его - но теперь как трагически недолговечное произведение искусства. Зато это произведение обладало неоспоримой подлинностью...

Одежда не успела просохнуть, и Клейн с трудом натянул ее на себя. Перед уходом он выбил ногой ставни и опрокинул свечу на стол.

Снаружи ливень сменился моросящим дождем. При свете разгорающегося костра масон отыскал сарай и разбудил кучера, очумевшего от страха и неожиданности.

Вдвоем они быстро запрягли лошадей и вывели упряжку со двора. Слабое пламя, лизавшее рамы окон, освещало им путь до окраины деревни. По-прежнему везде было тихо и безлюдно. Потом карету снова обступила тьма, и по обе стороны дороги потянулся дремучий лес. Но через три часа забрезжило утро.

В тот раз Клейн выбрался из Черного Пятна, и, возможно, они с кучером были единственными людьми, которым удалось это сделать.

Глава сороковая

Антон Девятаев, личный пилот Максима Голикова, выполнял тренировочный полет по квадрату со стороной в триста километров. Он летел в отведенном для частных воздушных судов коридоре. Погода была прекрасной, видимость неограниченной, дул слабый южный ветер. Цвет неба менялся от нежно-голубого у горизонта до густо-синего в зените. Было около восемнадцати часов, и солнце клонилось к закату.

Взлетев с частной полосы, расположенной на территории поместья, Девятаев набрал крейсерскую скорость четыреста пятьдесят километров в час и лег на курс тридцать шесть градусов в соответствии с утвержденным маршрутом. После коротких переговоров с диспетчером харьковского международного аэропорта, он совершил несколько обязательных эволюции и расслабился.

"Ан-58", небольшой двенадцатиместный цельнометаллический моноплан, оснащенный двумя реактивными двигателями "пратт-уиттни", герметичным салоном, двадцатиканальной радиостанцией, космической связью и различными средствами спасения вплоть до плота с радиобуем, был надежной и послушной машиной. Автопилот позволял отвлечься от управления настолько, что Левятаев достал из кармана комбинезона тщательно спрятанную упаковку амфетаминов. После недолгих колебаний он положил таблетку в рот.

Он знал, что нарушает закон и ставит под угрозу не только собственную жизнь, но ничего не мог с собой поделать. В минуты вынужденного бездействия в небе им овладевали воспоминания, навеянные полетом. Что-то нехорошее стремилось заполнить внутреннюю пустоту. Избавиться от воспоминаний полностью казалось недостижимым счастьем, но Девятаев пытался хотя бы немного смягчить боль... Ведь ему было что вспомнить.

Двенадцать лет назад он был одним из лучших летчиков-истребителей