Дурная Слава

— Я выбрался! — закричал Бич, неизвестно кому грозя кулаками. — Ну, ты и дурак, Бен. Неужели ты думаешь, я оставлю свидетеля моего спасения?

Неожиданно он увидел двух пожилых людей на опушке.

— А это что за придурки?

— Негоже так оскорблять седых старцев, — прошамкал Касьян.

— Очень редко я соглашаюсь с тобой, но в этот раз, я тобой солидарен, — провозгласил плотник.

— Какие вы смешные, я даже плюну на ваши трупы! — выпалил Бич.

— Забирай его! — махнул рукой плотник. — Только на этот раз не выпускай! Устал, я за ним гоняться!

В руке у Бича появилась граната.

— Дай сюда! — ненавязчиво попросил Касьян, и Бич незамедлительно подчинился.

В глазах его появился немой ужас. Касьян подошел, надел поводок на шею и велел опуститься на колени. Бич, скуля, опустился.

— Пошли, собачка! — ласково сказал Касьян, и Бич затрусил за ним.

Касьян обернувшись, крикнул:

— Шли бы вы. Я сейчас начинаю, этот концерт вам не понравится.

И вот тогда Бич завыл в голос.

Бен, пронзенный догадкой, спросил:

— Вы хотите сказать, что Бич…ваш клиент?

— А ты думаешь, они все с рогами? — усмехнулся плотник. — Отдохнул? Тогда пошли.

Бен, прощаясь, посмотрел на небо, в котором не было солнца. Плотник протянул руку, и Бен вложил в нее свою. Сначала он шел, потом, не поспевая, побежал.

Фигура плотника росла как на дрожжах. Плотник вытягивался, становясь великаном.

Рука Бена в его руке уменьшалась, становилась белой и тонкой.

— Отец, еще долго? — спросил он тонким голоском, задыхаясь от быстрой ходьбы.

— Иди!

Плотник хлопнул его по заднице тяжелой дланью. По глазам полыхнуло ослепительное солнце. Бен по-прежнему находился в лесу. Только сосновом. Напротив стоял мальчик в странной форме, для которой Бен с трудом вспомнил название — пионерская.

Он насколько возможно, оглядел себя. На нем были шортики, белая парадная рубашка с погончиками и пионерский галстук. Ему было 12 лет. Он сдержал рвущийся из горла крик. В мозгу пронеслись многочисленные картины еще не прожитой жизни.

Институт. Женитьба. Жизнь с двойным дном. Неужели все придется прожить и перетерпеть заново? Он застонал.

— Чего ты все ноешь? Сделаешь, как я сказал, и все будет как по маслу, — высокомерно сказал мальчик.

Бен вдруг вспомнил его фамилию. Авангардов.

— Эта дура давно просится на перевоспитание. Все вместе мы сделаем эту тупую корову.

— Что я должен делать? — спросил Бен, постепенно привыкая к своему детскому голосу.

— Ну, ты и тупой! — презрительно усмехнулся Авангардов. — Повторяю для таких тормозов как ты. Когда эта дура придет приглашать тебя на танцы, ты скажешь: "Пошла ты, дура сисястая!" Понятно? Потом выскакиваем мы с ребятами, кричим "Сисястая!

Сисястая!" И эта кликуха у нее навсегда.

— А зачем?

— Ну, ты вообще тупой! Зачем, да зачем! Не скажешь вот! — он поднес к носу внушительный кулак, пахнущий соленым.

Бен даже глаза закрыл от страха. По тропинке прибежали еще четверо пацанов и, пошло похохатывая, скрылись в ближайших кустах.

— Ну, давай доходяга! — Авангардов ткнул его в плечо.

Хоть Бен уже подозревал об истинном положении дел, и что не случайно досталась ему эта кара и полной ложкой придется ее хлебать, но все равно рот разинул, когда из-за поворота вышла Прелова. Он знал, что ей 13 лет и грудь выросла уже настолько, иная взрослая женщина позавидовала бы.

— Привет, Бенчик! Ты пойдешь со мной на танцы сегодня? — спросила девочка.

— А может в другой раз? — промямлил Бен, и Авангардов больно кинул в него шишкой.

— Ты, наверное, из-за этого? — смущенно потупила она взгляд.

— Из-за чего? — не понял Бен.

— Из-за груди. У меня ненормально большая грудь. Если ты не скажешь остальным, я скажу, как меня дразнят.

" Молчи!" — хотелось крикнуть Бену, но он промолчал.

— Сисястая! — выпалила девочка, залившись краской до кончиков волос.

— Сисястая! Сисястая! — вывалились из-за кустов гогочущие мальчишки.

Авангардов важно подошел к девочке и выпалил:

— И никто с тобой не пойдет на танцы, сисястая корова!

У девочки так и брызнули слезки из глаз. Иногда превращение в грымз по жизни начинается именно в такие вроде незначительные моменты. Все в душе Бена вдруг стало сопротивляться общему потоку. А ведь тогда в детстве он явно пошел на поводу у страха своего, продавился под более сильного Авангардова. А вот не буду, решил Бен и спросил у Авангардова:

— А почему ты хотел, чтобы именно я обозвал ее? Потому что я показался тебе трусом? Тебе, наверное, обидно, что она пригласила меня, а не тебя?

— Он сам меня приглашал, а я отказала, — всхлипнув, призналась девочка.

Мальчишки примолкли. Отказала самому Авангардову, первому задире! Бен, воодушевившись, продолжал:

— И почему ты считаешь, что у нее некрасивые груди? У девушки должны быть груди!

И еще одно! — он набрал воздуху в грудь и провозгласил. — Я сам видел, как ты подглядываешь за Преловой, а потом дрочишь в туалете!

Авангардов сначала хотел его убить на месте. Но тут пацаны, у которых нашелся новый объект для издевательств, заулюлюкали, и Авангардов сдулся на месте. Он лишь махнул рукой, и ничего не сказав, ушел по тропе.

Бен взял девочку за руку и сказал:

— А тебя приглашаю на танцы! Сегодня же!

— Правда? — она благодарно вытерла слезы.

Когда они шли под завистливые взгляды пацанов, в душе Бена все пело. Кто знает, может это маленькое происшествие изменит не только жизнь Преловой, но и его собственную. Теперь все пойдет по-другому!

Чем ближе они подходили к пионерскому лагерю, тем более необратимыми становились постигающие его изменения. Навсегда стирались воспоминания его взрослой жизни, исчезали полученные им знания и жизненный опыт. Уходящее время безжалостно забирало то, что принадлежало только ему. Лес скоро кончился, и они вышли на поляну, на которой располагался лагерь. Именно сюда Бен шагнул тем, кем стал теперь окончательно.12-ти летним мальчиком, ждущим от жизни лишь светлых чудес.

Г.Тольятти