Игры шестидесятилетних

В этой долине молчания
Нет родственных душ.
Эдгар Ли Мастерс

Хорошо обставленная комната с высокими окнами, погруженная в уютный полумрак. В камине весело резвится огонь. За столом женщина и двое мужчин. Один из них - филолог, бывший преподаватель местного университета. Его жена погибла в автомобильной катастрофе восемь лет назад. Второй совладелец посреднической фирмы, вовремя удалившийся от дел. Женщина вдова профсоюзного деятеля регионального значения. У всех троих приличный счет в банке. Все трое - примерно одного возраста, им за шестьдесят. Знакомы они с юности. Когда-то (но в разное время) женщина была любовницей филолога и коммерсанта.

Обеспеченная старость. Внешне вполне благополучный закат.

Их единственный враг - скука, поэтому большую часть времени они проводят втроем. Этой привычке лет пять, хотя до этого все трое безвыездно жили в одном городе.

Идея устроить небольшое представление приходит коммерсанту в голову ненастным вечером двадцатого декабря. Всю бессонную ночь он сомневается, а на следующий день уже определенно знает, что идея недурна.

Во всяком случае, вдова и филолог принимают ее с восторгом.

- Неплохо, неплохо, - говорит преподаватель и благосклонно потряхивает своей седой шевелюрой, лишь немного поредевшей на темени. Все сделаем так, будто нам снова по двадцать!

- Ну, а как же это будет выглядеть? - позволяет себе усомниться вдова. - И потом - мой муж... Ведь он давно умер.

Коммерсант машет руками.

- Ты ничего не поняла. Это будет нечто вроде мелодрамы.

- И, во всяком случае, - никакого одиночества, - подхватывает филолог. - За это, черт побери, надо выпить.

Поставили шампанское в лед.

- Отлично, - соглашается вдова. - Никакого одиночества. Это все, что мне нужно. - Она смотрит в высокие черные окна, за которыми беззвучно падает снег. - Кто бы мог подумать...

- Что? - переспрашивает коммерсант.

- Ах, - она смеется. - Это я о себе. Разве могла я подумать сорок лет назад... - она не заканчивает фразу.

- В этом ты вся, - улыбается коммерсант. - Утраты становятся для тебя утратами как раз спустя сорок лет.

- Утрата - это не более, чем ощущение, - изрекает филолог, склонный к педантизму в определениях. - А одиночество - образ жизни. Нет, я уже чертовски стар.

- Ну что ты, - вдова проводит ладонью по его обрюзгшей щеке. - Ты еще достаточно молод. Спустя сорок лет мы можем позволить себе небольшое сумасбродство.

- Нет-нет, я - за. Надеюсь, я снова буду иметь у тебя успех.

Каждый из них внимательно прислушивается к издевке, прозвучавшей в словах другого.

К полуночи роли распределены. Вдова благосклонно принимает ухаживания филолога и коммерсанта и, в конце концов, предпочтет кого-нибудь. Но кого? Им кажется, что эта тайна - лекарство от одиночества и пустоты.

- Смотрите же, - предупреждает вдова. - Здесь должен быть не легкий флирт, а бо-о-ольшая любовь. Вы должны подарить мне целый мир, сияющий, немного таинственный и огромный, в котором будет все