Последний маршрут (СИ)

Последний маршрут

История, которую я хочу поведать на этих листах бумаги, случилась со мной в декабре 2010 года. Она является самой ужасной чередой событий, которую мне довелось пережить за свои 43 года жизни. Не обладая большими писательскими навыками, я не собираюсь вызвать у читателя сострадание или какое-то подобное этому чувство. Единственная цель, которую будут нести эти листы бумаги – предупреждение. Предупреждение всех людей – а я уверен, что записи эти станут достоянием общественности – о существовании нечто непостижимого, того, что прячется совсем рядом с нами, того, во что мне так не повезло вляпаться. Сейчас вы даже представить не можете, о каких же ужасах может идти речь, но уверяю вас – скоро вы всё поймёте.

Моё имя Олег Дмитриевич Следков, по профессии я инженер. Ни жены, ни детей. Наверное, этому можно посочувствовать, да и сам я порой находился в подавленном настроении по этому поводу, когда банка пива безуспешно пыталась скрасить моё одиночество, но позже я понял, что и одиночество имеет свой плюс – мне некого терять и моя смерть никого не обременит. Я уйду незаметно. Совсем скоро.

После очередного рабочего дня я направлялся на последнюю маршрутку. Вечер выдался морозным, со снегом. Он падал так обильно, что недавно голые заледеневшие дороги уже покрылись приличным слоем снега. Морозило уши, нос, большие пальцы на ногах, казалось, вообще отваливаются, и я, съёжившись и засунув руки в карманы, быстрым шагом приближался к конечной остановке нужного мне маршрута.

Сегодня я довольно запоздал на работе и теперь, взглянув на наручные часы, обнаружил, что последняя маршрутка уехала более десяти минут назад. Я даже потерял всякую надежду побыстрее оказаться дома, в тепле, но приблизившись к остановке я, сквозь падающий стеной и залипающий глаза снег, увидел окрашенную в жёлтый цвет Газель. Я поспешил к ней, опасаясь, что она вот-вот уедет, оставив меня здесь, в трескучем морозе. Но если бы я тогда знал, что меня ожидает, то проделал бы весь путь отсюда до своего дома пешком, несмотря ни на какие морозы и расстояния.

Добежав до маршрутки, я постучал в окно со стороны пассажира. Водитель был чем-то отвлечён и не мог меня видеть, но когда я постучал, он сразу обратил на меня внимание и нажал на кнопку. Издав предупреждающий сигнал, дверь открылась. Я уже чувствовал то тепло, которое меня ожидает в прогретом радиатором салоне, но вдруг остановился перед настежь раскрытой дверью как вкопанный. Моё внимание привлекла, и даже напугала, перегородка из оргстекла, разделяющая пассажирскую и водительскую части друг от друга. Признаться раньше я никогда этого не видел, но всплывшие в голове воспоминания продиктовали её нужность.

Трое изрядно выпивших парней сели в Газель. Царившее молчание в салоне резко прервалось их шутками с хорошей долей бранных слов и диким смехом. Находиться вблизи пьяных людей всегда вызывало некоторый дискомфорт, но сейчас, когда маршрутка разрывалась от их громкого смеха, чётко произносимых, будто отрепетированных, матных фраз без всякого смущения перед остальными людьми, это вызывало возмущение. А парни как будто испытывали терпение окружающих: фразы слышались всё чаще, а смех становился громче. Но, несмотря на это никто не осмеливался сделать им замечание. Реакция пьяного человека всегда непредсказуема. Для таких людей, чья идеология угадывается с первого взгляда, замечание в их адрес будет выглядеть как оскорбление, а повиновение – признаком слабости. Так мы проехали остановку, после чего в Газели остались я, молодая на вид девушка и эти ребята.

После очередной похабной шутки один из них повернулся к девушке:

- Да, красавица?

Должно быть, её ответ послужил бы продолжением шутки, но девушка промолчала, после чего другой из тройки насмешливым голосом заявил:

- Не хочет красавица с тобой разговаривать!

Третий заржал. А тот, что обращался к девушке, теперь начал испытывать к ней спортивный интерес. Встал, прошёлся по салону и сел рядом с неразговорчивой спутницей.

- Почему красавица не хочет со мной разговаривать?

Говорил он громко, так, чтобы разговор был слышен его друзьям хорошо. Несмотря на то, что я сидел через одно сиденье от него (девушка оказалась между нами), я почувствовал мерзкий запах алкоголя из его рта, почувствовал так хорошо, будто прямо под моим носом стояла бочка с перебродившим пивом. Мерзость.

Девушка всё так же молчала, а разгорячённый парень навалился на неё и даже сделал попытку обнять. Она отпрянула от него, навалившись в сваю очередь на меня – ей некуда было деться. Я пододвинулся ближе к окну и начал рассматривать пробегавшие мимо вывески магазинов, пытаясь оторваться от происходящего. Что бы там ни было – пускай сама решает свои проблемы. Парень продолжал задавать бессмысленные вопросы, а его друзья смотрели на него с неким восхищением, улыбались, как смотрят дети на жонглёра в цирке. Девушка всё так же отодвигалась от него, наваливалась на меня, и, в конце концов, ткнула меня локтём в бок. Это было явным призывом о помощи. Никак не хотелось более омрачать своё настроение словесной перепалкой с тремя пьяными парнями, но я уже готов был приказать ему сесть на своё место, как вдруг замечание сделал водитель маршрутки. Он потребовал прекратить, иначе все они выйдут на ближайшей остановке.

- Это ты мне? – усмехнулся горе-ухажёр и, сжав кулаки, начал переваливаться через сиденья к водителю.

- Тебе. Сядь или вы сейчас выйдете.

Готов поклясться, отморозок уже собирался ударить водителя, но вовремя получил звонкий подзатыльник от своего товарища.

- Кончай, придурок, - сказал он, затем обратился к водителю, - Мы и так приехали. Остановите здесь… Спасибо.

Третий из их компании протянул водителю деньки за проезд и все они вышли. Маршрутка снова тронулась, и в задних окнах я ещё недолго мог наблюдать эту троицу. Тот из них, что приставал к девушке сейчас выяснял отношения со своим другом, давшим ему подзатыльник.

Кстати о девушке… Она же не просто так наваливалась на меня. Она просила о помощи, а я ей не помог. Я посмотрел в её сторону как раз в тот момент, когда она отворачивалась от меня. В какой-то короткий миг я заметил выражение, с каким она смотрела на меня. Она посмотрела на меня как на дерьмо. Почувствовал я себя так же.

После этих воспоминаний никаких сомнений в нужности данной перегородки не возникло. Я даже начал подумывать, а не тот ли это водитель решил обезопасить себя таким образом. Ведь от него в немалой степени зависят жизни пассажиров.

Я сел в машину. Дверь за мной закрылась, водитель повернул ключ в замке зажигания, и мотор завёлся, охватив кузов частой мелкой дрожью. Мы тронулись.

- А я думал, что уже не успею. Вы сегодня задержались.

- Да. Как раз думал о том, что кто-то может опоздать, а погода на улице жуткая. Не оставлять же людей мёрзнуть.

В зеркале заднего вида я увидел его глаза. Он смотрел на меня и радушно улыбался.

- Значит, мне повезло.

- Да, - широкая улыбка.

Прошло несколько минут. Мы уже ехали по улице Жуковского. Приближались к первой остановке. Под железным навесом стояли пять человек. Двое из них – мужчина примерно моих лет и молодая девушка – оказались в салоне. Маршрутка продолжила свой путь. Очередная остановка, и Газель сонно открывает свою жёлтую пасть для маленькой девочки и её мамы. Пухлые щёчки девочки сильно пощипал мороз, они были красными, а в своей дутой розовой курточке она была похожа на большую куклу.

За тонированным окном маршрутки проносились огни машин и магазинные витрины, завлекающие потенциальных покупателей яркими красками и надписями типа «Скидки только до 1 января» и «30% скидки на всю молочную продукцию». Буквы были настолько большими, что их невозможно было не заметить, а цены иногда бывают такие, что купишь даже то, что тебе совершенно не нужно.

Маршрут Газели вёл по обводной дороге города. Если посмотреть на город с высоты птичьего полёта, то глазам представится необычный контраст: по одну сторону дороги каменным массивом встали многоквартирные дома. Серые и скучные (особенно в это время года) они представляли собой показатель затхлости и разложения города, с его грязными неуютными двориками. По другую сторону дороги ровной полосой лёг частный сектор, будто выставляя напоказ свои лучшие дома. Было бы лишним описывать красоту домов, исполненных в различных стилях. Достаточно сказать, что частный сектор был полной противоположностью своего соседа – массива многоквартирных домов. Когда проезжаешь по этой дороге, чувствуешь себя некой переменной, для которой ещё не решено к какой из сторон она будет принадлежать. Но, увы, для меня уже это давным-давно определено, и о красивом участке мне можно только мечтать.