Файл №218. Ужасающая симметрия

СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Файл №218

УЖАСАЮЩАЯ СИММЕТРИЯ

Автор русской версии

Вячеслав Рыбаков

Потому что участь сынов человеческих и участь животных - участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека

преимущества перед скотом; потому что всё суете!

Всё идёт в одно место; всё произошло Из праха, и всё возвращается в

прах.

Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных

сходит ли вниз, в землю?

Экклезиаст, 3, 19 - 21

Страховая компания

“Мьючуал Инщуарнс Траст”,

Фэйрфилд, Айдахо

И была осень, и была безветренная ночь. Были холодные пригоршни

пристальных звезд. Был на берегу Змеиной реки городишко Фэйрфилд, имя

которого на самом практичном в мире языке может быть понято и как Ярмарочная

Площадь, и как Поле Справедливости - выбирайте, смотря по тому, кто зачем

приехал. Все будут правы. Ты, мол, на рыцарский турнир сюда сунулся я лохов

чистить; и ничего, - уживемся. Лив энд лет лив - и сам живи, и другим не

мешай.

И по главной улице городка шагал ужас.

Яркий, карамельный свет фонарей, реклам и окон заливал улицу, - но ужас

был невидим так же, как невидимы были пристальные звезды наверху. Вероятно, по одной и той же причине - из-за яркого нижнего света. Слишком уверенного в

себе, слишком безмятежного. Слишком равнодушного ко всему, кроме себя.

Из-за адского шума, который у молодых считается музыкой, ужас был и

неслышим тоже.

Шумом наслаждался Альберте Ривера. Страховая компания давно закончила

операции, но его рабочий день именно тогда и начался - как, впрочем, и

рабочий день седоусого афро Джимми Чомбе, старшего над уборщиками. Перед

тем, как оставить “Мьючуал Иншуарэнс” мирно почивать под неназойливым

приглядом отчаянно зе вающей внутренней охраны, ее следовало вычистить и

выдраить до блеска и скрипа после очередной порции суеты. Ежедневные дозы

суеты были необходимы страховой компании - впрочем, как и любой иной

компании - словно очередные дозы “белой смерти” раскисшему нарку, давно и

безнадежно севшему на иглу.

Музыка гремела из плейера, висящего на гибкой талии Альберто, и от нее

у парня приятно содрогались кишки в животе. Они то разом распрямлялись, как

бравые солдаты в строю, то снова, все вдруг, свивались змеиными кольцами.

Ровно такие же звуки, мрачно думал Джимми Чомбе, могли бы раздаваться, бесли бы какой-нибудь сатана пускал пузыри из кровельной жести и они, под

старательное паровозное пыхтенье рогатой твари, лопались каждые четверть

минуты.

Альберто натирал полы, и всякий раз, когда лопался очередной бесовский

пузырь, заводно вилял своим худым, почти еще мальчишеским задом.

Ему не терпелось на волю. Вечерок обещал быть из приятных. Во-первых, Маноло должен сегодня выплатить десять баксов, которые проспорил - Альберто

угадал, какие прокладки в пятницу купит себе Лючия, а Маноло не угадал.

Во-вторых, на та десять зеленых Альберто собирался честно угостить Лючию

пивом, потому что да просто-напросто сказала ему загодя, какие прокладки

предпочитает. В-третьих, от пива Лючия косеет мигом, так все говорят -

потому приятный вечерок имеет массу шансов перетечь в не менее приятное

ночилово. Словом, жизнь была прекрасна.

Тебе платят тут не за то, чтоб ты танцевал, Альберто,- не выдержал

суровый Джимми Чомбе. На его иссиня-черной, лохматой от жестких седых

кудряшек груди болтался дешевый крупный крест, отчетливо видный в разрезе

полурасстегнутой рубахи. Джимми волок за собой работающий пылесос, которому

полагалось бы слитно и мягко булькать нутром, Джимми очень любил это уютное

бульканье, - но хрен услышишь его в этой преисподней.

Старый козел, беззлобно подумал Альберто. Молился бы уж да помалкивал.

- Ладно, дядя Джим, - проорал он в ответ. - Я так тру лучше. Бог все

видит.

Против этого последнего утверждения Джимми нечего было возразить. Он

сменил насадку на шланге пылесоса, чтобы заняться узкими щелями за

рекламными стендами. Альберто и в дурном сне не привиделось бы, что щели, в

которые все равно никто никогда не заглянет, разве что гуляя на карачках, тоже надо как-то чистить. Ведь мнение клиента, гуляющего на карачках, никак

не может волновать компанию. Все щели, полагал Альберто, созданы для того, чтобы совать туда окурки.

Джимми Чомбе ткнул было плоской насадкой в щель между стеной и стендом, но как раз в этот момент контуры насадки - как, впрочем, и все остальные

контуры - на некое странное мгновение размазались перед его глазами, и он с

размаху всадил насадкой в стеклянную боковину стенда, едва не расколотив ее

вдребезги.

Вот так-то, с удовольствием подумал Альберто и в миллионный раз, вновь

повинуясь дружному приседанию своих кишок, вильнул задом. Слеподырый. Только

другим замечания делать горазд, - а у самого уже из рук все валится… И тут

пол ускакал у него из-под ног. Очередное па завершилось на карачках.

- Что это? - хрипло пробормотал Альберто.

Пол вскидывался все сильнее. Закачались люстры.

Это не была томительная и частая дрожь начинающегося землетрясения -

землетрясений Альберто насмотрелся на родине. Вдоволь нанюхался серы из

боковых кратеров Невадо-де-Колима. Но это… Более всего это напоминало

чьи-то шаги. Неторопливые, уверенные, многотонные…

Шаги приближалась.

- Да выключи ты свою шарманку! - заорал Джимми Чомбе.

Но, когда Альберто сумел оторвать руку от только что натертого им -

теперь ему видно было, что не очень хорошо натертого - пола, он смог лишь

неловко перекреститься. До этого момента он и понятия не имел, что знает, как это делается.

Католические гены взяли свое, когда приблизилось Нечто.

Кажется, Джимми Чомбе сделал то же самое.

Беззвучно в азартном громе музыки, который не производил теперь на

спрятавшиеся где-то под коленными чашечками кишки ни малейшего тонизирующего

действия, просторные зеркальные стекла уличных окон, каждое в два

человеческих роста вышиной, стали превращаться в кристаллические водопады.

Словно ночной воздух на улице сделался друг водой, тяжелой и холодной - и

под ее напором хрупкие прозрачные преграды одна за другой принялись

опадающими волнами искристого крошева валиться внутрь. Альберте видел нечто

подобное в фильме “Титаник” - когда старый козел-капитан уходит помирать в

уже погрузившуюся рубку, и вот вода выдавливает стекла… В фильме это было

обалденно красиво.

Сейчас красотой и не пахло.

Осколки посекли Альберто лицо и тыльную сторону одной из ладоней, которыми он упорно продолжал придерживать свеженатертый пол, чтобы тот не

убежал. Пол в этом явно очень нуждался. Ему явно не лежалось на месте.

Потом ладони почувствовали, что пол успокаивается.

Шаги удалялись.

Прошло какое-то время, прежде чем Альберто и Джимми Чомбе поднялись и, оскальзываясь на осколках, опасливо подобрались к провалам окон.

Лучше бы они этого не делали.

- Дьявол…- все-таки решился Джимми Чомбе точно назвать того, кто

прогуливался по Лексингтон -авеню. И перекрестился.

Действительно, было похоже. Фонарный столб, слева от здания

“Иншуарэнс”, вдруг легко согнулся, будто стерженек от “Чупа-Чупс”. Но

распрямиться не смог. Переломился. Раскидывая длинные электрические искры, полопались провода, и по асфальту запрыгали очередные стеклянные дребезги -