Дети богини Кали (СИ)

– Что, опять твоя прикатит на очередном шикарном автомобиле, взятом в прокате? – как обычно хмуро пошутил вахтёр, увидев направляющегося к главному выходу Саймона.

– Нет, – ответил он смело, – сегодня я сам поеду в Атлантсбург.

– Тебе разрешили?

– За всё время моего пребывания здесь, я ни разу не пользовался правом бывать в Атлантсбурге. У меня накопилось больше десятка призовых увольнений на несколько часов.

Вахтер пытливо и, как показалось Саймону, слишком уж долго смотрел на него из-под маленьких круглых очков.

– Ладно, иди. Помни только, что ворота закрываются в двадцать три ноль-ноль. И не каждая девушка, – вахтер вздохнул, – готова взять ответственность за твою честь, оказавшись с тобой наедине.

– Спасибо, – юноша уважительно заглянул старику в глаза и решительно направился к воротам.

Вахтер нажал кнопку, и тяжелая металлическая створка пешеходной калитки медленно поползла в сторону; из расширяющегося проема на Саймона подуло ветром, он сморщил ткань нарядной рубашки, подхватил длинную челку юноши…

Всего один шаг через порог.

Невидимый уже вахтер, повелитель ворот, снова нажал кнопку, и тяжелая створка послушно пришла в движение, поползла медленно, только теперь уже в другую сторону – проем, выпустивший хорошенького юношу в коварный и опасный вечерний мир, постепенно сузился в щелку и исчез.

Оставшись один на один с широкой автострадой, по которой как вихри проносились быстрые автомобили, Саймон испытал смутное грустное чувство.

Ему стало очень одиноко.

Вытянув левую руку в сторону, он пошёл вдоль пыльной обочины, ожидая свою судьбу с замиранием сердца, одновременно и тревожным, и сладким.

– Куда это вы направляетесь, молодой человек? – спросила выглянувшая из притормозившей машины женщина в тёмных очках.

– В Атлантсбург, – уверенно ответил Саймон, – вы меня подвезете?

– Садись, – женщина потянулась и приоткрыла ему переднюю дверцу, – не страшно одному? Мало ли, вдруг я маньячка?

Она оглядывала юношу с весёлым любопытством. Разговаривая с Саймоном, незнакомка приподняла свои очки. Тонкие смеющиеся морщинки лучиками расходились от глаз – на вид ей можно было дать лет пятьдесят. На руке – стильные дорогие часы. Кожаные сидения в автомобиле.

Такая не будет грабить юношу на дороге, да и взять то у Саймона нечего, всех богатств у него – тоненькая золотая цепочка с медальончиком Кристы Дочери Господней да невинность…

Мысленно Саймон уже доверил этой женщине свою судьбу. Она показалась ему достойной этого.

– А я, может, как раз и ищу маньячку… – сказал он со странной для такой, очевидно, шутливой фразы серьезностью.

Решительно сел в автомобиль и захлопнул за собой дверцу.

– Интересный ты товарищ, однако, – сказала незнакомка, посерьезнев и как будто засомневавшись, – ладно, едем… В Атлантсбург, так в Атлантсбург…

Саймон толком не знал ещё, что он собирается делать. Пойдёт, наверное, в какой-нибудь бар. Приметит там девушку, желательно красивую, непременно высокую и стройную, жилистую, совсем не похожую на круглощёкую, плотнобокую, белую, как пельмень, Онки – назло ей! – постреляет глазами, вот он я, дескать, прекрасный и свободный, не робей, подойди, у тебя есть шанс…

Машина легко несла его навстречу неотвратимо надвигающемуся будущему.

– Где тебя высадить?

– Мне всё равно. – ответил Саймон честно, – только пусть там будет много людей, оживлённая улица…

Выйдя из машины, он тут же приметил вывеску недорогого питейного заведения. Двери его были открыты настежь, чтобы мягкая свежесть наступающей весенней ночи освежала прокуренное помещение, откуда доносился разнузданный гомон разгоряченной спиртным публики. Саймон некоторое время постоял в нерешительности на тротуаре, настороженно прислушиваясь к бурлению этой ночной городской клоаки и решительно двинулся ко входу.

На него весьма удивленно посмотрела вышибала – молоденькая совсем девка, но в плечах – сажень, и росту не под всякую притолоку. Девушка за стойкой бара тоже глянула неодобрительно и с грустью – словно на бабочку, залетевшую в камин. Саймон неловко взобрался на барный стул.

– Что будете заказывать?

– Апельсиновый сок, – ответил Саймон, не отвлекаясь от внимательного изучения окружающей публики.

Его привлекла компания девушек в военной форме, сидящих за столиком неподалеку. Среди них выделялась особенно одна, с лейтенантскими погонами, она смеялась очень искренне, заразительно, говорила шумно, много жестикулировала – чернобровая, с резко очерченным лицом, ярким ртом, белоснежными зубами – казалось, она освещала своей улыбкой весь бар. И Саймон сразу избрал именно её мишенью для своего очарования, безотчётно, повинуясь первому впечатлению. Он слез со стула и направился прямиком к столику военных, толком ещё не зная, как начнёт разговор. "Может, она сама что-нибудь скажет, – подумал он с надеждой, – будет намного проще…" И не ошибся.

– Смотрите-ка, какое чудо плывёт к нам, – сказала она, окружающие ее девушки оглушительно засмеялись, Саймону показалось, что его осыпало этим смехом, точно брызгами морской волны, налетевшей на препятствие, – только у нас тут, к сожалению, вряд ли найдётся трон, достойный столь прелестного принца!

Это был комплимент, скорее шутливый, первая реакция привычно галантной девушки, души компании, она наверняка и разглядеть Саймона толком ещё не успела…

– Я как-нибудь, с краешку, – поспешил ответить он тоном, исполненным трогательной скромности, – если позволите…

Вероятно, девушки сначала приняли его за одного из тех юношей, чье присутствие обязательно в подобных заведениях, они шутили с ним фривольно, глазели жадно, при случае клали большие пропахшие табаком руки на его щуплую спинку, надеясь через тонкую ткань ощутить нежное тепло его тела… Но чернявая лейтенанточка, по-видимому, начала кое-о-чём догадываться, она притушила несколькими строгими взглядами самых ретивых своих подруг, и сама обращалась с Саймоном крайне деликатно, не позволяя себе ничего из того, что могло бы оскорбить достоинство порядочного юноши.

Всей шумной ватагой вывалились покурить. Ночь уже совсем вступила в свои права, из дверей падал на тротуар жёлтый бархатный свет, как коврик.

– Вы с фронта? – спросил Саймон у чернобровой, как будто ненароком увлекая её за пределы светлого пятна, в прохладную тишину возле стены.

– Да, – ответила она, выдыхая струйку дыма, – и завтра опять туда. Отпуск кончился. Это наша последняя ночь, вот мы и гуляем, ты не подумай, мы не всегда такие, – она мрачно рассмеялась, – может, вообще последний праздник для нас, вот и хотим побузить как следует…

Саймон почувствовал, как дрогнул её голос, словно струна одного инструмента в оркестре порвалась во время концерта – не заметишь, если не станешь прислушиваться. И это придало ему смелости, он шагнул к ней и прижался весь, обескураживающе быстрым движением, голова его оказалась у неё на груди, он развернул к ней своё свежее личико, распахнул сияющие нежной мольбой глаза: