Это у меня в крови (ЛП)

Я обычно носила форму Святой Троицы везде, но не думаю, что надеть её на собеседование в другую школу целесообразно. Я решила надеть костюм, который надевала на свадьбу Микки и Софии.

Итак, Лери. Эта школа была вычурна, если вы знаете, что это значит. Никто не носил формы. Во многих классах не было парт; дети сидели в кругу на полу. Многие учителя-мужчины носили бороды. Я заметила, что у одной учительницы не было обуви. Здесь стоял особый аромат ‒ глины? Травы? Очевидно, это было то, к чему я не привыкла, но я сказала себе, что это не обязательно плохо.

Мистер Киплинг сообщил свое имя на стойке регистрации и после нам указали на скопление стульев с подушками.

‒ Интересное место, ‒ сказал мне мистер Киплинг, когда мы ждали. Он понизил голос. ‒ Как думаешь, ты можешь представить себя здесь, Аня?

Какой у меня ещё был выбор? Есть ещё государственные школы, но у любой хорошей школы была очередь поступления, а на многие кредиты я не могла рассчитывать. В конце концов, я должна быть в старших классах, до тех пор, пока мне не исполниться двадцать лет.

Примерно через полчаса директор, кудрявый человек в коричневом вельветовом костюме, вышел из своего офиса.

‒ Входите, Аня, Стюарт. ‒ Я ощетинилась, когда услышала, как мистера Киплинга называют по имени. ‒ Простите, что заставил вас ждать. Я поздно начал послеобеденную медитацию. Директор здесь я, Сильвио Фриман. Все зовут меня Силь.

Мы прошли к нему в кабинет, где лежал ковер в красных и оранжевых пятнах и где не оказалось мебели.

‒ Садитесь.‒ Директор Силь указал на ковер.

Силь налил нам кружки с лакричным чаем ройбуш.

‒ Я прочитал о вас всё, Аня. Ваша академическая успеваемость чрезвычайно низка, хотя вы должны знать, что мы здесь не даем оценку в виде буквы. ‒ Он промолчал. ‒ Криминалистика. Это ваше занятие, не так ли?

Я кивнула.

‒ Мы больше не преподаем этот предмет, но всегда есть независимое обучение. В любом случае, я бы вас взял.

‒ О, это чудесно, ‒ сказал мистер Киплинг.

‒ Я предложил эту идею Попечительскому совету, ‒ продолжил директор Силь. ‒ Шоколадная принцесса для них не проблема. У нас здесь дети из разных семей. К сожалению, также... Видите ли, мы все здесь за мир. И против хранения оружия. Это расторгает сделку. Мой совет не хочет подобного в Лери.

‒ Мы пришли только затем, чтобы услышать это?‒ спросил мистер Киплинг.

‒ Я бы хотел встретить Аню лично. И дело не в надежде, Стью. Люди моего совета договорились, что в следующем году, когда пройдет больше времени, они будут счастливы рассмотреть ее заявление. ‒ Силь улыбнулся нам.‒ Возьми год отпуска, Аня. Добровольно. Может быть, бери уроки криминалистики в университете. После приходи к нам.

Год ‒ это вечность. Все мои друзья окончат школу, даже Гейбл Арсли. Я встала и поблагодарила директора Силя за его время. Мистер Киплинг пытался встать с пола и я протянула ему руку.

На пути к дверям директор Силь схватил меня за руку. Он понизил голос до конспиративного шепота.

‒ Я участвую в движении по защите какао. Может быть, вы хотели бы выступить на одном из наших митингов. Я уверен, что у вас есть очень глубокое понимание идеи.

Наконец настоящая тема встречи. Реальная причина состояла в том, что мистеру Киплингу и мне пришлось тащиться в центр города ради того, чтобы мне отказали. Этот мужчина был не лучше моего старого учителя истории мистера Бири.

‒ В такой момент я пытаюсь избежать публичного спектакля, мистер... Силь, ‒ сказала я.

‒ Понял,‒ сказал он.‒ Хотя мне интересно…‒ Силь нахмурился.‒ Вы известны, к добру это или к худу, и это сила, мой друг. Если у вас есть набор шахмат, зачем играть в шашки? ‒ Силь протянул мне руку и я пожала ее.‒ Возможно, я увижу когда-нибудь вас снова, Аня Баланчина.

‒ В любом случае, я не думаю, что это место подходит для тебя, ‒ сказал мистер Киплинг, когда мы шли обратно к его офису. Моросил небольшой дождь, и лысая голова мистера Киплинга блестела. ‒ Тут нет буквенного оценивания. И этот странный запах. И разве у директора школы не должно быть какой-нибудь мебели? ‒ Мы остановились подождать сигнал светофора.‒ Не беспокойся, Аня. Мы найдем для тебя школу. Гораздо лучшую, чем эта.

‒ Честно говоря, мистер Киплинг, если Лери Альтернатив не хочет меня принять, тогда какая школа захочет? В городе нет более либеральной школы, чем Лери, но даже все остальные школы думают, что я безнадежна. И возможно, они правы. ‒ Я остановилась на углу улицы во второй половине дня в час тридцать, в понедельник, и не хотела здесь находиться. Я хотела вернуться в Троицу. Я хотела притвориться забором или жаловаться по поводу лазаньи. Я не понимала, сколько от моей личности находилось в этой форме, в этой школе. Я чувствовала, будто никому не принадлежу. Несмотря на то, что я подсчитала свои благословения, я почувствовала себя жалкой.

‒ О, Анни. Я хотел бы упростить всё для тебя. ‒ Мистер Киплинг взял мои руки в свои. Дождь пошёл сильнее, и светофор заморгал, но ни один из нас не стал переходить. ‒ Всё, что я могу сказать, что это тоже пройдет.

Я посмотрела на своего старого советчика. Если у него и была слабость, то возможно лишь та, что он любил меня слишком сильно, и ожидал, что весь остальной мир согласится с ним. Я поцеловала его в лысину.

‒ Благодарю вас, мистер Киплинг.

Мистер Киплинг очень сильно покраснел.

‒ За что, Анни?

‒ Вы всегда верите в меня. Я поняла это слишком поздно.

По возвращении в офис к нам подошёл Саймон Грин, и мы втроем начали обсуждать варианты школ.

‒ Как мне кажется,‒ сказал Саймон Грин,‒ в Манхэттене есть несколько школ, где мы бы могли попробовать…

Я перебила его.

‒ Вы не думали, что у остальных школ, возможно, имеется еще больше возражений против меня, чем у Лери Альтернатив?

Саймон Грин раздумывал над этим вопросом несколько секунд.

‒ Я не умею читать мысли, и конечно, не говорю, что согласен с ними, но да, я тоже так думаю.

‒ Может быть, директор-хиппи прав,‒ сказал мистер Киплинг. ‒ Может, тебе взять год отдыха.

‒ Но я не хочу брать год отпуска,‒ возразила я. Мне будет девятнадцать лет, когда я закончу, возможно, около двадцати, то есть я буду старой.‒ Я хочу закончить школу со всеми.

‒ Тогда стоит рассмотреть школы за пределами Нью-Йорка, ‒ предложил Саймон Грин.‒ Люди не узнают кто ты. Частные школы в Европе, школы с подготовительными программами, и даже военные школы.

‒ Военная школа! Я...‒ Я даже не могла закончить мысль.

‒ Саймон, Аня не пойдет в военную школу, ‒ мягко сказал мистер Киплинг.

‒ Я только предложил,‒ извинился Саймон.‒ Я подумал, что военные школы могут быть более либеральны по поводу допуска к учебе после пропуска семестра. Даже с учетом… аниной истории.

Моей истории. Я наивно полагала, что худшее из произошедшего ‒ это мое пребывание в «Свободе», но оказывается, это не так. Я подошла к окну. Из окна «Киплинг и Сыновья» открывался вид на сквер парка Мэдисон. После наступления темноты все шоколадные дилеры собирались там. Я ходила туда вместе с папой, когда была маленькой. Там можно найти практически любой вид шоколада ‒ бельгийский, горький, для выпечки, и, конечно, Баланчина. Это было тогда, когда шоколад был мои любимым вкусом в мире и перед тем, как он забрал практически всех, кого я любила и разрушил мою жизнь. Я выдохнула на стекло.

‒ Ненавижу шоколад, ‒ прошептала я.

Саймон Грин положил руку на моё плечо.

‒ Не говори этого, Аня,‒ сказал он мягко.

‒ Почему я не должна так говорить? Это коричневая, уродливая, эстетически непривлекательная вещь. Он вреден для здоровья, вызывает привыкание, незаконен. Он горький когда это нужно, и слишком сладкий, когда дешев. Я честно не могу понять: почему кто-то работает с этой штукой. Если бы я проснулась завтра и в мире не осталось бы шоколада, я стала бы счастливым человеком.

Мистер Киплинг положил руку на другое плечо.

‒ Сейчас ты можешь ненавидеть шоколад, если хочешь. Но ты не сможешь на него повлиять. Твой дедушка был связан с шоколадом. Твой отец был связан с шоколадом. И ты, моя девочка, тоже с ним связана.