Утраченный свет

а очнулась от того, что кто-то зубами вырвал кусок её правой щеки. Она рванулась, но плоть уже успела испариться. Сквозь ошеломляющую боль пробился запах горелого мяса.

Никто и не думал кусаться. Ухмыляющийся урод отнял от её лица клеймо, на котором обугливались кусочки кожи. От раскаленного металла шел тошнотворный дымок...

Мартина почувствовала себя уничтоженной. Казалось, что справа обнажился череп и в дыре пылает газовая горелка. И все же она предпочла бы, чтобы её клеймили по всему телу, лишь бы не оказаться на "сучьем кресте" с воронками Аристарха на переносице.

Воспоминания нахлынули немедленно; она помнила практически все до того момента, когда её саму положили на крест. Она должна была разделить участь Милки. Липкая лента, воронки, кислота, судороги...

Впрочем, этого не случилось. Мартина потеряла сознание и пришла в себя на голом асфальтовом дворе. Рядом с нею пылал костер, разведенный в мангале. Где-то поблизости вертолетные лопасти месили воздух, и пыль пополам с песком летела ей в глаза. Затуманенным от слез взглядом она посмотрела вокруг. Увидела темную рамку стены, очертившую небо, сторожевые вышки с прожекторами и пулеметами и внезапно вспомнила, где находится. Более того, она вспомнила, зачем она здесь. Вероятно, ей снился сон, но даже во сне присутствовал сводящий с ума эффект дежа вю. И вдобавок слепило безжалостное солнце...

Это место называлось "Главная усадьба". За спиной возвышался замок помещика Вольдемара Подсохи. Здесь все принадлежало ему - кроме людей Аристарха, их мотоциклов и пленных сук. У Мартины были основания опасаться того, что в отношении неё все может очень скоро измениться.

Вертолет, поднявший пылевую бурю, наконец взлетел и взял курс на запад. Это был транспортный "Ми-12" с правительственными опознавательными знаками. Груз на посадочной площадке представлял собой ящики, по внешнему виду ничем не отличающиеся от тех, в которых обычно хранят и перевозят автоматическое оружие. Это могло навести на размышления, если бы Мартина сохранила способность думать о чем-либо, кроме своего жалкого положения.

Еще через минуту она обнаружила себя стоящей в неровном ряду клейменых рабынь, голой, если не считать ошейника, и до сих пор зрячей - в отличие от большинства сук, находившихся рядом. Цепь тянулась от ошейника к длинной коновязи. Мартина слегка повернула голову, и это было примерно то же самое, что вертеть заржавевший кран.

Милка стояла справа от неё - ужасающая карикатура на ангелочка с выжженными глазницами. Оказывается, уцелели ещё две суки, застигнутые врасплох на стоянке возле канна-бара, - Смола и Пещера. Первая - мощная баба с примесью черной крови, вторая - жирная, коротконогая, чем-то похожая на жабу. Обе были ослеплены любимой игрушкой Аристарха. Свежие клейма розовели на щеках.

Мартина начала мелко дрожать. Не потому, что замерзла, - было довольно жарко. Она дрожала при мысли, что у неё ещё все впереди. Колени подогнулись. Она бы хлопнулась в обморок, если бы не смертельная