Утраченный свет

применял исключительно в воспитательных целях.

Марго так и не успела вынести ствол на линию огня.

- Сюрприз! - объявил ухмыляющийся "бульдог" и спустил оба курка.

Мартина стала свидетельницей того, что случается с человеком, в которого попадает заряд картечи из двустволки Аристарха. Эффект был такой, словно с Марго сдуло кожу. Она превратилась в парящее облако фарша. Все вокруг было забросано каплями крови и кусочками мяса. Потом желеобразная масса, оставшаяся от самой толстой суки во всей округе, с влажным звуком шлепнулась на пол.

Мартина почувствовала, что её вот-вот вывернет. Дым выедал глаза и абразивной крошкой застревал в горле... Ей оставалось продержаться всего несколько минут - до ухода аристарховцев или до контрольного выстрела в голову. Был ещё третий вариант, самый неприятный: смерть от удушья.

Сквозь заносы "пурги" все казалось призрачным, отстраненным и в то же время увлекательным. Человеческая суета, нелепый танец холодных механизмов среди космического льда, затянувшего землю. На существах и предметах лежал мистический фиолетовый отсвет. Боль отдалялась и превращалась в острые стеклянные скалы и развалины пирамид на горизонте - не представляющие никакого вреда, если не приближаться. Мартина и не собиралась приближаться к ним ещё несколько часов. Ей было хорошо в наполненной дымом норе. Даже смерть выглядела какой-то театральной, ненастоящей. Как и жизнь. Это придавало существованию почти невыносимую легкость...

- Кто это у нас тут? Иди ко мне, цыпленочек! - вкрадчиво позвал Аристарх.

Мартина сжалась, испытывая огромное желание исчезнуть, провалиться в темный подвал, но оказалось, что обнаружили пока не её. Батька выволок из-под обитой металлом стойки почти не пострадавшую Милку.

Та была ещё моложе Мартины, но занимала в иерархии банды куда более высокое положение - по причине того, что к ней благоволила Плацента. Главная сука обожала таких пухлых голубоглазых крошек с золотистыми кудрями и ангельскими ротиками, вмещавшими не больше полной чайной ложки матерных слов.

Вечеринка продолжалась при свете пламени пожара и в скрещенных лучах фар. Веселье разгоралось по новой. Из шарабана с аккумуляторным питанием доносился рев "Цапа Видбувайло", который жаловался на то, что его "баба появилась слишком поздно, когда толпа легавых перекрыла кислород". Никто не пролил над трупом Кровяника скупой мужской слезы.

Пока люди Батьки по очереди совершали заходы на Милку, Аристарх пополнял свою коллекцию зубов новыми экземплярами. Из верхней челюсти Плаценты он щипцами выдрал клык на память.

Аристарх действовал методично, как всякий настоящий маньяк. Он исследовал все трупы по очереди и даже части тел. Ничто не могло отвлечь его от любимой работы...

Мартину охватывала отвратительная слабость. Шансов на то, что Батька её пропустит, не было.

И он её не пропустил.

* * *

Аристарх приподнял дешевое дюралевое надгробие.

Он ничего не говорил. Он просто улыбался, не прекращая жевать. От его улыбки