Страх и отвращение в Лас-Вегасе. Дикое путешествие в Сердце Американской Мечты

Немая сцена в компании австронавта. Восемь или десять персонажей – жены, менеджеры и привилегированные старшие инженеры – привезли астронавта весело провести время в легендарном Эспене. И сейчас они выглядели так, как будто кто-то обрызгал их стол поносом. Никто не сказал ни слова. Они быстро доели и без скандала покинули ресторан.

Слишком много для Эспена и астронавтов. У этого патриота никогда не было бы подобных неприятностей в Лас-Вегасе.Небольшое прикосновение к этому городу, и тебя засасывает как в воронку. Через пять дней в Вегасе чувствуешь, будто провел здесь пять лет. Некоторые люди говорят, что им нравится, – но некоторым нравится также и Никсон. Он мог бы стать отличным мэром этого города: с Джоном Митчеллом [29] в должности шерифа и Эгню в качестве главного асенизатора.

13 Конец дороги… Смерть Кита… Обливаясь потом в аэропорту

Когда я попробовал сесть за столик для игры в баккара, в меня сразу вцепились вышибалы.

– Тебя здесь не было, – спокойно сказал один из них. – Пошли на воздух.

– А что не так? – удивился я.

Они повели меня к главному выходу и просигналили, чтобы доставили «кадиллак».

– А где твой друг? – спросили они, пока мы ждали.

– Какой друг?

– Большой хряк.

– Послушайте, – сказал я. – Я – доктор журналистики. И вы никогда не застанете меня здесь с каким-то чертовым хряком.

Они засмеялись.

– Тогда как насчет этого? – И они ткнули мне в рожу большую фотографию, на которой я и мой адвокат сидели за столиком в баре-карусели.

Я пожал плечами.

– Это не я. Это парень по фамилии Томпсон. Он работает на «Rolling Stone»… Вот уж кто действительно порочный и сумасшедший человек. А тот, кто сидит рядом с ним, – наемный убийца мафии в Голливуде. Блядь, да вы изучали эту фотографию?

Какой еще маньяк будет разгуливать по Вегасу в одной черной перчатке?

– Мы это заметили, – сказали они. – А где он сейчас?

Я развел руками:

– Он довольно быстро передвигается с места на место. Его заказы приходят из Сент-Луиса.

Они уставились на меня в недоумении.

– А ты откуда все это знаешь?

Повернувшись спиной к толпе, я показал им свой золотой значок ПБА, мелькнувший у них перед глазами как молния.

– Ведите себя естественно, – прошептал я им на ухо. – Не засветите меня.

Они все еще стояли остолбенев на входе, когда я отъехал. Тот мудак, предлагавший мне поставить текилу в холодильник, подогнал «Кита» в нужный момент. Я дал ему пятидолларовую купюру, и машина стильно рванула по улице.

Все было кончено. Я заехал во «Фламинго» и загрузил свой багаж в машину. Я попытался для интима натянуть крышу, но с движком случилась какая-то лажа. Огненно-красная лампочка генератора продолжала гореть и после того, как я отогнал тачку на озеро Мид для охлаждения. Беглый осмотр приборной доски показал, что каждый прибор в моей машине совершенно ебнулся. Ничего не работало. Даже передние фары… а когда я врубил кондиционер, то услышал противный хлопок под капотом.

Крышу удалось задернуть лишь наполовину, но я все-таки решил попытаться доехать до аэропорта. Если эта проклятая колымага заартачится, я всегда могу ее бросить и вызвать такси. К черту этот мусор из Детройта. Они не созданы для того, чтобы на них удирать.

Всходило солнце. Добравшись до аэропорта, я оставил «Кита» на парковке ВИП. Машину зарегистрировал мальчик лет пятнадцати, но я отказался отвечать на его вопросы. Он был слишком взволнован общим состоянием автомобиля.

– Великий Боже! – восклицал он, обходя «кадиллак» и указывая на всякие вмятины, царапины, трещины и поломанные места. – Как же это случилось?

– Я знаю, – сказал я. – Они выбили из него все дерьмо. Это, черт возьми, ужасный город, чтобы раскатывать по нему в тачках с откидным верхом. А хуже всего пришлось прямо на бульваре напротив «Сахары». Ты знаешь тот угол, где околачиваются все эти джанки? Господи, да я просто глазам своим не мог поверить, когда они внезапно обезумели…

Паренек мрачнел с каждой минутой. Если раньше вид у него был просто озадаченный, то сейчас он, казалось, онемел от страха.

– Не беспокойся, – сказал я ему. – Я застрахован, – и протянул ему контракт, указав на небольшой пункт, где говорилось, что я застрахован от любого ущерба всего за два доллара в день.

Он продолжал качать головой, а я просто-напросто сбежал. Я чувствовал себя немного виноватым, оставив его возиться с машиной. Однако объяснить этот огромный ущерб не было никакой возможности. С «Китом» было покончено, он попал в катастрофу, и больше никуда не годился. При нормальных обстоятельствах меня следовало бы задержать и арестовать сразу же, как только я имел наглость подсунуть им тачку в таком состоянии… Но не этим ранним утром, когда дело пришлось иметь только с этим парнем. А я был, помимо прочего, ВИП. В противном случае они, прежде всего, никогда бы не дали мне напрокат «кадиллак»…

«Цыплят по осени считают», – думал я, торопясь в здание аэропорта. Еще было слишком рано, чтобы заниматься обычными делами, так что я завис в кафе, читая лос-анджелесскую « Times ». Где-то внизу по коридору музыкальный автомат играл «Одна затяжка унесет». Я немного послушал, но мои нервные окончания уже ничего не воспринимали. Единственная песня, на которую я был способен к тому моменту реагировать, была «Mister Tambourine Man». Или, может, «Снова Мемфис Блюз».

«Аххх, мама… неужели это и в самом деле… конец?..»

Мой самолет улетал в восемь, а это означало, что мне надо убить еще два часа, чувствуя себя безнадежно заметным. Мой мозг не сомневался, что все они меня ищут; кольцо вокруг сжималось… и теперь только вопрос времени, когда они пристрелят меня, как бешеную собаку.

Я зарегистрировал весь свой багаж и отправил его на транспортер. Все, кроме кожаной сумки, набитой наркотиками. Там же был «магнум-357». Есть ли в этом аэропорту чертов металлоискатель? Я бродил возле посадочной площадки, пытаясь казаться праздным зевакой, и все время высматривал эти черные ящички. Не увидел ни одного. Я решил рискнуть – просто промчаться через ворота терминала с широкой жизнерадостной улыбкой на лице, неся околесицу про «резкое падение спроса на рынке скобяных изделий».

Просто еще один разорившийся коммивояжер, покидающий город, сваливая все на этого ублюдка Никсона [30] . Разумеется, я посчитал, что если найду кого-нибудь, с кем можно поболтать, то это будет выглядеть более естественно – обыкновенный треп между пассажирами: «Ну как ты, дружище! Наверное, удивишься, из-за чего я так потею? Да, черт побери , мужик! Ты читал сегодняшние газеты?.. Ты не поверишь, что эти козлы натворили на этот раз!»

Я прикинул, что дело стоит свеч… но не смог найти никого, кто выглядел бы достаточно безобидно, чтобы с ним переговорить. В аэропорту было полно людей, которые, казалось, готовы вцепиться в меня мертвой хваткой, если я только сделаю один неверный шаг в своем блуждании. Я чувствовал сильную паранойю… как какой-нибудь бандюга, которого пасет Скотленд-Ярд.

Всюду, куда бы я ни посмотрел, я видел «свиней»… потому что в то утро аэропорт Лас-Вегаса заполонили легавые: массовый исход после кульминации, наступившей в Конференции окружных прокуроров. Когда я наконец осознал это, то меня больше начало беспокоить здоровье моего собственного мозга…

Ладно, почему нет? Это тяжелый день для Вегаса. Тысяча легавых покидает город, стремительно направляясь в аэропорт группами по три – шесть человек. Они убирались домой. Наркотическая конференция закончилась. В зале ожидания стоял нестройный гул убогих разговоров столь же убогих тел. Полпинты пива и «кровавые Мэри»; там и сям мелькали жертвы кожных воспалений, натирающих «Мексаной» подмышки, – не хуя таскать на себе толстую кобуру. Им больше не было смысла скрывать свою работу. Так спусти все на тормозах… или, по крайней мере, проветрись.