Очень гадкая книга (СИ)

- Да нигде не такие дураки! Как же так? Как же так не просчитали? Как так недооценили их? – спросил я.

- Я же тебе говорю, мы пока ничего толком не знаем, и поэтому рано паниковать. Всё просчитано было, всё известно. Но к печали оказалось, что наши «друзья» кое-что умеют, и располагают кое-какими технологиями, о которых мы оказались не в курсе!

- Очень интересна твоя реакция при произнесении последних слов.

- Где вы сейчас? Я не могу посмотреть.

- Класс! Как так – не можешь посмотреть? В «Пирамиде».

- Вот и валите оттуда быстрей, и желательно туда, где вас выбросили при забросе. Не пользуйтесь гипнозом. И вообще ничем постарайтесь не пользоваться. Ребята, они что-то перехватывают, подавляют внушаемое оборудованием, о котором мы не подозревали, и не известно, что могут ещё, вот так. И заканчиваем связь, полностью обрываемся, потому что и это, скорей всего, они научились ловить. Вам в виде исключения я ответил, в нарушение всех инструкций, потому что хочу, чтобы вы не наделали глупостей, потому что хочу, чтобы вы вернулись. Соберёмся потом с силами, изучим ошибки, подготовимся основательней, и сделаем то, что ожидает добрая часть населения наших штатов. Всё, ребята, конец связи.

Мы уставились с Сержантом друг на друга.

- Как тебе? – спросил я.

- Очень-очень плохо. У нас вообще-то неплохо получалось. Я вчера, пока ты ездил к министру, из Маная вытащил почти всё. Где и как он достаёт детей, с кем сотрудничает, телефоны, каналы, у него несколько резервуаров с детьми! Их можно сейчас ехать и накрывать. Вместе со всеми теми псевдополицейскими, которые их охраняют! И там может наши дети! Я из него почти всё вытащил, а теперь…

- Что ты из него вытащил? – возник перед нами Манай с вопросом.

И откуда он взялся?

Мы уставились мгновение на него. Не действует гипноз? Что же он сейчас помнит, думает. И не проверить.

Рядом с Манаем стоял Ушастый и спокойно поглядывал то на меня, то на моего напарника своими интеллектуальными глазами, контрастирующими с его тупой физиономией. Времени на подумать была секунда.

Манай, бросая на нас взгляды, нервно и лихорадочно что-то тыкал в своём телефоне. Я выхватил телефон из его руки и со всего размаха опустил его ему на голову. Телефон разлетелся на батарейку, крышку, сам телефон и ещё несколько мелких кусочков.

Манай свалился замертво. Я бросился на одно колено, чтобы пощупать у него пульс, и одновременно оглядеться по сторонам.

Не знаю, что произошло, - этого не должно было случиться, – но мы с напарником побежали в разные стороны. Он к выходу – правильно, а я бросился по лестнице вверх. Оказавшись между вторым и третьим этажами, я услышал поднявшийся шум внизу и вой сирены. Потом прочёл по новостям, а сейчас понял, что ко всему прочему, произошёл подземный толчок. Никогда не испытывал воздействие землетрясения, - в нашем штате это вообще редкость, раз в сто лет может произойти, - но по ощущениям понял, что только что это было оно. И шумиха по случаю наших с Сержантом действий, и это землетрясение, сопровождаемое падением с различных высот в бассейн и рядом с ним мелких предметов, и необходимость бежать, потому что охрана уже выхватила меня взглядом под указывающие в мою сторону указательные пальцы посетителей – всё это заставило меня броситься по коридору к окну. Путь через первый этаж уже не был путём к отступлению, только если не начать убивать, и крушить всё кругом.

Выглянув в окно, пришлось решать - прыгать или нет. Прыгнул на крышу машины, скатился с неё по капоту – ну прям как в фильме. Оглянувшись кругом, увидел несколько приезжающих и уезжающих автомашин. Решил не трогать те машины, где есть женщины и дети, выбрал курящего мужика в неприметной малолитражке. Гипноз не сработал – как будто «Пирамида» и какое-то пространство вокруг неё, действительно, были покрыты каким-то сигналом, который незаметно не позволял сознанию людей больше скольких-то секунд концентрироваться на чём-либо. Но ничего такого лично я по себе не ощущал. Пришлось пойти на грубость: ухватил одной рукой мужика за шею сзади, а другой обхватил сонные артерии, пытаясь зацепить, как можно больше от венозной системы, снабжающей мозг кровью. Через одиннадцать секунд он потерял сознание, я уложил его на тротуар, сел в его машину и рванул со стоянки.

Погони не было, но не было ли слежки? Я не мог это узнать, я не знал, чем мне можно воспользоваться, а чем нет. У меня ничего не пульсировало внутри, поэтому я не знал ни где мой напарник, ни куда мне ехать, ни можно ли мне ехать вообще. Самое главное – погони не было. Но самое ли это было главное? Можно ли сейчас туда, откуда всё началось? Скорей всего, мне предстояло всё обдумать и дальше действовать очень осторожно. Чем больше я думал, тем сильней убеждался, что на этом моё приключение с этой организацией будет прекращено. Я не хотел заново возвращаться ни к каким обучениям! Не хотел узнавать ничего нового, чтобы бороться со старым! Не хотел иметь точные координаты своих врагов, мне достаточно было знать, где они приблизительно. Я потратил очень много времени, и мне было никак снова начать тратить его. Размышляя, я гнал - на восток. Мне надо было собраться с мыслями.

Стал изучать машину на предмет того, чем располагаю. У меня оказался телефон, немного денег, банковская карточка, завёрнутая в бумажку, на которой были четыре цифры, – явно код от самой карты, - и полбака топлива. Теперь никаких просчётов. Те, кому я сейчас интересен, и которые желают мне не самого лучшего, пусть будут не просто крутые, а очень крутые. Надо считать, что они сейчас подглядывают за мной, будто зритель отслеживает меня в киноленте. И мне надо исчезнуть из этой киноленты на глазах у этого изумлённого зрителя, чтобы он, сколько б не старался, сколько б не прокручивал эту киноленту туда-сюда, не смог определить, как я смог исчезнуть, и где меня в ней теперь найти. Надо по максимуму извлечь пользу из денег и банковской карты, чтобы потом оказаться как можно дальше от места её использования.

Сзади стояли пакеты с едой. Я пошарил в них рукой и достал кусок сыра, завёрнутый в плёнку, стал есть. Сейчас надо планировать всё: энергию, калории, эмоции... С радостью обнаружил, что внутренняя лихорадка пошла на спад, голос разума стал давать о себе знать.

Итак. Пока отъехать подальше. Сейчас можно смелее полагаться на свою интуицию, над которой несколько месяцев работали три человека у нас в организации. Думаю, она меня отправила наверх по лестнице, а сейчас отправила на восток. Значит пока на восток. Насколько далеко? Очень-очень плохо, что всё так обернулось.

В одном из городков я купил мощный монокуляр, травматический пистолет, упаковку длинных и мощных кабельных стяжек, десять сим-карт для Интернета, самоклеющуюся плёнку серого цвета и ещё десяток разных мелочей, что, как мне казалось, может пригодиться мне в ближайшие десять дней, которые я собирался провести в какой-нибудь норе, где меня будет тяжело найти, а найдя, выкурить.

Мне подумалось - из-за соображений изощрённой безопасности интуиция погнала меня к самой границе нашего штата. В силу того, что он является у нас самым восточным и граничит с землями аквапофагов, можно было ожидать там повышенных мер по охране нашей границе. А значит: а) можно быть уверенным, что единственная опасность, о которой только и могут думать пограничники, эта угроза со стороны наших диких восточных соседей, поэтому я буду находиться под прикрытием, в каком-то отношении, их беспечности; б) никто не ищет укрытия в самом логове врага, поэтому там меня решат искать в самую последнюю очередь. Этих двух аргументов мне вполне хватило, и через три часа езды я уже продвигался километрах в пятидесяти от границы нашего штата. Теперь стал присматриваться к редким населённым пунктам, названия которых может и залегали где-нибудь в уголках моей памяти, но казалось, что прочитываю я их впервые. Тревога стала нарастать у меня несколько минут назад, и лишь спустя некоторое время я осознал причину своего беспокойства - не было кругом курсирующих туда-сюда танков, БМП, строев солдат, не было видно носящихся военных вертолетов и самолётов (не говоря уже об учебных полётах на низкой высоте, около шестидесяти одного метра, несмотря на близость населённых пунктов, но так было необходимо, чтобы со всей серьёзностью выказывать постоянную готовность на угрозу нападения со стороны аквапофагов), не было, в конце концов, не видно и не слышно ничего такого, что мы привыкли видеть по новостям, и знать, что таково положение у нас на приграничных восточных зонах. И не было признаков, что это должно вот-вот появиться. Мой выбор пал на самый последней городок у границы, в котором может когда и было тысяч двадцать-тридцать жителей, но сейчас, судя по заброшенности некоторых домов и учреждений, здесь проживало от силы четыре тысячи. И тут ни намёка на усиленное пограничное бдение. Но может всё это здесь находиться в скрытном виде? Тогда…