Переселение, или По ту сторону дисплея

-  Я мама Тимофея Лучинина, – подтвердила ее внезапную догадку пришедшая женщина.

- Присаживайтесь! Вы очень кстати. Я давно хотела с вами поговорить.

- Тимофей стал плохо учиться? – испугалась мама.

- Никаких претензий к нему нет. Однако я бы хотела…

- … узнать, почему он такой печальный? – с горечью подхватила она. – Я долго не приходила к вам, в этом моя ошибка. А сейчас, разрешите, я все расскажу!

-  Вы не пробовали обратиться к врачу? – через десять минут спросила Людмила, потрясенная выслушанным рассказом.

- К какому? – усмехнулась Ирина. – Мой муж вообще не выходит больше на улицу. Я могу только вызвать скорую психиатрическую помощь,  чтобы его в смирительной рубашке увезли в сумасшедший дом. Но как это воспримет Тимка? Да и вообще...

- Конечно, сумасшедший дом не годится, – согласилась Людмила. – Надо найти другой вариант.

- Я давно сломала бы этот треклятый компьютер, если бы не боялась, что без него мой муж просто помрет! Как наркоман, которого резко лишили зелья!

- Действительно, что-то невероятное…

- Вы просто не представляете себе, какая обстановка у нас в доме, – чуть не плакала Тимкина мама. – Казалось бы, ничего особенного: просто сидит человек за компьютером, и все. Не пьяный, не буянит. Но иногда мне кажется: пусть бы лучше пил!

- Ну что вы, это ведь тоже плохо…

- Это, конечно, плохо, но у пьяниц бывают иногда просветления! А у наркомана, в том числе компьютерного, их не бывает!.. Однажды с Тимкой случился припадок, так он взял его на руки и понес… я думала, в постель уложит… а оказалось – просто отнес подальше от своего любимого ящика, чтобы на пути не валялся!

- Неужели так было? – вырвалось у Людмилы Викторовны.

- Именно так и было. Причем наш Павел не изверг какой-нибудь… он всегда был очень внимательным, любящим отцом…  и мужем… – Голос Тимкиной мамы задрожал и сорвался. – Думаете, легко после такой жизни – сразу в полное равнодушие, как в ледяную воду!

- Я вас понимаю… И откуда берутся все эти напасти, прямо как колдовство какое… – вздохнула Людмила.

   После краткого перерыва, когда она думала не о себе, а о напастях семьи Лучининых, внутри опять возник образ Кима, со злорадной усмешкой на губах.

- Именно колдовство! Моего мужа словно заколдовали! – подхватила Тимкина мама. – Все как в сказке: переселение человеческой личности в иные миры, уход в зазеркалье и прочее! Или вот еще «Снежная королева», которую вы сейчас проходите… Тоже похоже: осколок зеркала в глаз и в сердце… Но ведь мы все-таки живем в двадцать первом веке!

   Людмила и сама этому удивлялась. Сейчас она, кивая взволнованной женщине, слушала от нее свои, уже не раз передуманные, мысли. Особенно актуальными они стали в последнее время, когда с самой Людмилой совершалось нечто подобное колдовству…

- Хуже всего, что мы не знаем, как защититься. Наука не может нас защитить, это факт! А что может?

- В принципе должно что-то быть, – задумчиво произнесла Людмила.

   Она вдруг вспомнила, что и Ким говорил однажды про защиту, которая существует, но которой она не сможет воспользоваться.

- Вы думаете, должно быть?

- В принципе, на всякий яд существует противоядие…

- Но мы-то его не знаем! – перебила Тимкина мама. – Не к бабкам же обращаться, которые снимают порчу?

- Думаю, это то же самое, что заливать костер керосином…

   Людмила представила себе, как она обращается со своей проблемой к второму такому же Киму, который пойдет гнуть и ломать ее сознание, чтобы выгнать из него первого.

   Женщины помолчали. Ирина чувствовала доброжелательность этой милой, хотя и удивительно некрасивой учительницы, но понимала, что она не в силах им с Тимкой помочь. Да и кто мог бы помочь в такой ситуации – разве что психолог… Наверное, к нему и следует обращаться.

- Что же вы решили? – спросила учительница.

- Очевидно, мне придется подавать на развод – так я бы хотела, чтоб Тимка перенес это как можно легче. Говорят, у вас в школе есть психолог…

- Да, есть психолог, – не особенно оживленно откликнулась Людмила Викторовна.

- Он сейчас здесь?.. А завтра будет?.. – поправилась Ирина, вспомнив ни в чем не повинную Веру Петровну.

- Сегодня  уже ушел, а завтра будет, с трех до шести.

- Ну так я приду завтра. А вам спасибо и до свидания.

    Когда за Тимкиной мамой закрылась дверь, совесть упрекнула Людмилу в том, что человек ушел, не получив реальной помощи. Конечно, учителя не могут решать домашние проблемы учеников, но она-то и пошла в педагогику для того, чтобы помогать попавшим в беду. Не отцу Лучинину – тут она ничего не может поделать – а сыну, которому сейчас нужно и сочувствие, и дельный совет. Собственно говоря, она давно собиралась с ним побеседовать, но не могла найти удобной минуты: то Славик тянул Тимку за собой, то не было самого Тимки. Недавно он неделю пропустил, как написала в записке мама, «по семейным обстоятельствам». А еще останавливало то, что мальчик сам к ней не обращался. Может быть, ему неприятно говорить о своих домашних напастях?

    Вообще-то по статусу Тимкой должен был заниматься Артур Федорович, но Людмила до сих пор ничего ему не сказала. Потому что чувствовала: в таких сложных делах от него вряд ли дождешься толку. Вот ведь сама она не обращается к Артуру Федоровичу со своей проблемой, несмотря на то, что он еще недавно просиживал у нее все школьные вечера. Казалось бы, близкий друг. Правда, с некоторых пор его что-то совсем не видно…

   А ведь ее собственная беда чем-то похожа на беду Лучининых, подумалось вдруг Людмиле. Там и тут – нечто невероятное, сверхъестественное, похожее на дело злых сказочных сил. Если бы она не знала, что колдовства не бывает, так и сказала бы – колдовство. В подобных случаях психолог не сможет помочь – ни ей, ни Лучининым. Тут нужно другое, по-прежнему остающееся для нее тайной.

32

   Пришло время исполнить то, что Тимка решил еще у бабули, когда слышал сквозь сон ее воркотню: «Эко дело – ногами! Духом надо взыскать... Твой батька на одном месте себя потерял – ну и вызволять, стало быть, надо на том же месте»…

  Это был дельный совет – чтобы вернуть настоящего папу, предстояло идти внутрь компьютера. До сих пор Тимка откладывал этот поход, потому что не знал, как туда попасть… да что там обманывать себя – просто-напросто боялся. Теперь подошел последний срок. Было ясно, что ждать больше нельзя: папа уже бросил работу и вообще перестал выходить на улицу. По ночам он не ложился в кровать – спал  прямо перед компьютером, подперев рукой щеку. Когда Тимка проходил мимо попить воды, он видел, что папино лицо и с закрытыми глазами оставалось таким же внимательным, как днем, когда он смотрит на дисплей. И от этого становилось страшно.

    Еще Тимка узнал, что в поздние глухие часы мама обычно не спит. Она ворочается на своей слишком широкой для одного человека софе и задерживает дыхание, чтобы не плакать. Вдохи ее Тимка слышал, а выдохи – нет: она выдыхала в подушку, чтобы заглушить слезы. Значит, по ночам мама плачет в темноте.

   Медлить было нельзя – страдали самые близкие Тимке люди. Он решил завтра же идти  в компьютер.

    С утра Тимка встал как обычно и, несмотря на полное отсутствие аппетита, заставил себя проглотить несколько ложек каши. Мама не должна была заподозрить ничего особенного. Она уходила по утрам раньше Тимки, и, таким образом, не могла узнать, что сегодня он в школу не пойдет.

- О чем это ты все думаешь, Тимофей? – спросила она за завтраком. – Я давно хотела тебе сказать – не принимай близко к сердцу. Ну, папины штучки с компьютером. Вот скоро найдем  хорошего врача…

- А папа захочет лечиться? – спросил Тимка.

   Эти слова поставили маму в тупик: она и сама понимала, что с врачом ничего  не получится.