Рыцарь в алмазных доспехах (СИ)

  Возможно, если бы нам кто-то что-то показал, надоумил, этого бедлама бы не было. Мы начинали с нуля, абсолютного, который по Кельвину, и понятия не имели, как надо браться за подобную работу правильно. Парни кое-что могли, обучались в этой школе несколько лет в конце концов, но были заточены под свою музыку, свое направление, и за его пределами банально растерялись. Плюс, как уже сказал, человека, знающего как должно быть "единственно правильно" у нас было аж три, и при этом все трое в большей степени знали "как не надо", чем "как надо".

  Но надоумить нас было некому. Парни в школе дона Бернардо существовали на птичьих правах. Дон Бернардо, как старик добрый и позитивный, разрешил использовать одну из вечно пустующих аудиторий, заваленных стульями, креслами и иной мебелью, несущую функцию кладовки, но их творчество его не интересовало.

  - Просто он знает о вашей связи с нацами, потому держит у себя под боком, под наблюдением, - высказался я, когда обсуждали эту тему.

  Парни замахали руками, грозно зашипели, и я понял, что произносить эту мысль вслух - табу. Действительно, зачем старику эта группа? Только для того, чтоб держать около, по принципу, держи друзей поближе, а врагов...

  С другой стороны, парни они неплохие, и находясь под крылом старика, вряд ли окончательно перейдут на дорожку, на которой станут врагами и латинос, и всего государства. Тем более, что ему это ничего не стоит.

  В общем, подходила к концу наша третья по счету репетиция с того памятного вечера, когда было принято решение о переформатировании группы. Мы находились в шаге от того, чтобы окончательно переругаться и послать друг друга за орбиту Эриды, и решили сделать очередную паузу. Сходить по нуждам, развеяться, перекурить. Авось полегчает, пока окончательно не перессорились.

  Выкурив в туалете ароматную и такую нужную сигарету (инструкторы по физдисциплинам меня убьют, а Мишель выкопает, надругается и убьет еще раз), я задумался, а не решиться ли мне, да не свалить по-тихому? Хотя бы из группы? Насчет остального обучения в школе искусств - дон Бернардо меня не отпустит, как и королева, но хотя бы не буду полоскать парням мозги? Спущусь сейчас, выйду из здания... Сяду на метро...

  И ведь ничем помочь им не могу, даже права голоса не имею! В музыке не понимаю, играть не умею. Лады, октавы, диезы-бемоли... Режимы гитары, тонкие настройки и подстройки, от рычания до звучания, будто играешь симфоническую классику...

  Играю я только то, что покажут; могу воспроизвести даже очень сложный рисунок (слова парней, не мое бахвальство), но только если меня ему обучить. Ноты же воспринимаю как математические символы; я не слышу их, а вижу в виде формул. И в эти формулы их нужно предварительно подставить - до дифференциального исчисления еще не дорос. Так что на репетициях больше сижу и слушаю, офигевая от споров ребят, от того, как они что-то друг другу доказывают. Понимаю, что делают всё методом тыка, проб и ошибок, и это трудный путь - во всяком случае, пока не научатся, не наработают опыт. Но помочь...

  Нет, совесть и чувство долга оказались сильнее - ноги на обратном пути в холл не понесли. Вернулся в аудиторию. И сразу почувствовал, что что-то не так.

  Парни были здесь, все, сидели на сцене и тихо переговаривались. Но именно переговаривались, и именно тихо, непривычно для последних репетиций. Я резко обернулся.

  - Хуан, присядь, - произнес дон Бернардо, сидевший на последнем ряду в темноте. Свет был только над сценой, и то неяркий, в конце нашего зала очень даже темно.

  Я про себя выругался - сеньора Лопес была бы недовольна невнимательностью. Глубоко вздохнул, пытаясь представить, чем обязан визиту, ругать меня будет, или хвалить (последнее делать как бы не за что). Подошел, сел.

  - Слушаю?

  Как-то грубо я. Невежливо. Но с другой стороны, дон Бернардо если и испытывает ко мне какие-то теплые чувства, тщательно их прячет, выставляя маску показного безразличия. Вон, даже Оливию взад-вперед гонял, когда надо было сообщение передать, не удосужился "спуститься" на мой уровень. Так что и ответ закономерен - мне не за что демонстрировать щенячий восторг от общения с ним.

  - Она тебя хоть поблагодарила? - Вновь это холодное безразличие. В голосе только информативная составляющая. Что-то вроде: "Хуан, в Сан-Пауло сегодня был дождь?" Варианты ответа: "Да". "Нет". Означающие лишь довод до сведения, каковы сегодня были погодные условия в этом крупнейшем полисе Южной Америки.

  Я пожал плечами.

  - А должна была?

  Он про себя хмыкнул.

  - Думаю, стоило бы.

  - Это вы так думаете. - И продолжил с жаром:

  - Дон Бернардо, я пыль, червяк! Хорошо, что она меня выслушала, это уже достижение!

  На сцене разыгрывался спектакль под названием: "Мы ничего не видим, не слышим и нам не интересно". Парни повысили тональность обсуждения, и по лицам было видно, изнывают от любопытства. Дон Бернардо не баловал их вниманием; то есть он зашел ко мне, и это выводило меня в их глазах на новый уровень. Вот только на какой - этот вопрос читался в каждом их слове и жесте.

  - И вообще, дон Бернардо, я не нуждаюсь в "спасибах". Ни ее, ни ваших, - зло продолжил я. - Мне вообще от вас ничего не нужно. Ни от кого из вас. Да, я влез в это дерьмо, и буду работать, как ждет от меня королева, но это не значит, что буду позволять во благо ее целей топтать себя. И на любую попытку себя унизить отвечу ассиметрично.

  - Тише, тише, герой! - в голосе собеседника зазвенела сталь, но я чувствовал, внутри он улыбнулся. Я ему нравился, как нравится эксцентричному человеку буйство вулкана, первозданная необузданная стихия. - Хорошо, что тебя никто не слышит. - Помолчал. - Хуан, это не игрушки. Лея говорила, объясняла, что на кону?

  Я пожал плечами.

  - Я это и так понимаю.

  - Тогда в чем дело?

  - В том... - Я почувствовал, что снова завожусь, и сделал все возможные усилия, чтобы удержаться. Сформулировал:

  - В том, что я не буду вашей марионеткой. Не нужно за меня планировать каждую мелочь, каждую деталь. Я буду делать так, как МНЕ хочется, даже если вы посчитаете это неправильным.

  - Ваши сценарии не сработают, - помолчав, продолжил я, пытаясь объективно донести позицию, а не выглядеть "яколой". - Просто не смогу реализовать их. Но смогу реализовать свой. И если сделаю в процессе какую-нибудь каку-бяку, кого-то как-то оскорблю, совершу не совсем этичный не всем нравящийся поступок... Я не буду оглядываться на вас. Просто сделаю это, и всё.

  Дон Бернардо покачал головой.

  - Начнем с того, что пока тебе позволяют делать всё, что хочешь. Не ограничивают...

  - Ключевое слово "пока", дон Бернардо, - перебил я.

  Старик вздохнул и... Согласился.

  - Тут ты прав. Но должен понимать так же, что на человека, получившего карт-бланш, ложится огромная ответственность. Если провалишься, с тебя будет совершенно иной спрос. Сейчас можно обвинить в чем-то нас, меня и Лею, что не поняли, не подсказали, не подставили плечо... После же...

  Я кивнул.

  - Я рискну, дон Бернардо. - Повернул к нему голову и почувствовал, как глаза сверкнули. Внутри меня пылал огонь решимости, и в отличие от музыки, в успехе ЭТОГО мероприятия уверенность была. Это вам не октавы с ладами перебирать!

  Из груди старика вырвался обреченный вздох.

  - Я поговорю с крестницей. Надавлю. Но результат должен быть! - теперь глаза сверкнули у него.

  - Будет. - Я еле сдержал улыбку.

  - Помощь нужна? - потеплел его взгляд. Я задумался, пожал плечами.

  - Если что понадобится - обращусь. Контакты нам, как понимаю, вы и без меня подстроите. А в остальном... Если что - зайду, - повторился я. - Надеюсь, примете меня, пустите в кабинет? Не уподобитесь высокомерной внучке?

  Он мог и осадить, но я почувствовал внутри старика слабину. Дон Бернардо мог устроить этот разговор раньше, настроить рабочие отношения. "Снизойти". Но не сделал этого. А сделал только сейчас, когда я отдал песню его крестницы другой.