О, Путник!

— Если что-то расширяется и распространяется, то где же тот центр, от которого идёт это самое пресловутое расширение и распространение? — злорадно произнёс я. — И вот, самый интересный момент! Если Вселенная расширяется, то должно же быть какое-то свободное пространство, в которое она может распространяться! Значит, есть и её край! Пусть он и не стабилен, и подвижен, но он есть! И вообще, вы же прекрасно знаете, что может произойти с кастрюлей, которая плотно закрыта и полна кипящей жидкости.

— Сир!? — Арктурианин глубоко задумался.

— Вот, то-то и оно! Граф, титул, который я вам даровал, очень ко многому обязывает, — сурово произнёс я. — Не надо много думать, следует внимательно выслушивать и анализировать те мысли, которые родились в результате моих дум. Если я, Бессмертный Император, говорю о том, что Вселенная конечна, то так оно и есть! И мы достигнем её края!

— Ваше Величество, а что Вы думаете насчёт Вечности?

— Ну, насчёт Вечности всё очень просто, — усмехнулся я. — Время когда-то начало свой ход, и когда-нибудь его закончит.

— Возможно, возможно… — пробормотал НАВИГАТОР. — Сир, мне надо ещё подумать и поразмышлять.

— Мой друг, вы упорны в своих заблуждениях и не слушаете моих советов, — скорбно и грустно произнёс я.

— Кто знает, где скрывается истина!? Сир…

— Она всегда где-то рядом, — усмехнулся я.

— Что?

— Да это я так… И, вообще. Я допускаю теорию о каком-то мезоне, базоне или безоне, из которого, якобы, произошла Вселенная. Пусть она расширяется. Пусть до этого был какой-то идиотский большой взрыв. Пускай она со временем сожмётся по законам притяжения и схлопнется, как утверждают всякие там умники. Я всё понимаю, кроме одного.

— Что Вы не понимаете, Сир!?

— Я этот вопрос задавал себе пять миллионов раз!

— Сир, задайте мне его, и я попытаюсь ответить!

— Уверены?!

— Да, почти, Сир!

— Почти — это не в счёт!

— Задайте, Государь!

— Преддверие к главному вопросу!

— Да, Сир?

— Откуда взялся этот базон, или как его там?! Откуда взялась эта самая пресловутая точка, которая взорвалась или расширилась!? Кто создал эту точку и сделал этот самый большой взрыв?!

— Выходит, что Бог…

— Хорошо… Простой ответ на простой вопрос, — усмехнулся я. — Тогда задаю вам последний вопрос, самый главный. Он меня мучает и не даёт ответа, а значит и покоя.

— Я весь во внимании, Сир!

— Кто создал Бога?!

Мы некоторое время посидели молча, снова посмотрели на звёзды.

— Да, Сир, вопрос очень сложный, — сказал НАВИГАТОР.

— Граф, я не задаю простых вопросов, — ответил я и снова с тревогой ощутил раздражение, которое стало накапливаться где-то в чёрных потаённых уголках моего сознания. — А вообще, я, конечно, уважаю ваше мнение, но, извините, если вы — Имперский Граф, то следуйте определённым правилам и принципам. Это вам мой совет на будущее.

— И в чём они заключаются, Сир?

— Держите вашу точку зрения до поры до времени под своей кроватью, под матрасом, или под половицами, или в сортире, а ещё лучше в ночном горшке! Вынимайте её оттуда только тогда, когда я об этом вас попрошу. Понятно?

— Я всё понял, Сир!

— Так что там по поводу конечности и бесконечности!?

— Сир, Вселенная несомненно имеет свой край, и мы с Вами его вскоре отыщем, — бодро и с оптимизмом ответил НАВИГАТОР.

— Молодец, так держать! — я глубоко вздохнул. — Осталась только одна проблема. Главная…

— Какая, Сир?!

— Мне бы разобраться со своими бабами!

ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ. (Одиннадцатая беседа с Богом)

Поздним утром в моей квартире раздался звонок во входную дверь. В коридоре залаял и заметался мой верный пёс, но скоро он, словно подчиняясь чьей-то команде, замолчал. Потом раздался негромкий и вежливый стук уже в дверь спальни. Я услышал его сквозь тяжёлый полубред затянувшегося сна, который мог длиться бесконечно.

Я не спал почти всю ночь, метался, думал о всяком, вспоминал, переживал былое, жалел о том, что не реализовал или утратил, мучился, всё размышлял и размышлял, безуспешно пытался заснуть, но у меня это никак не получалось. Я снова думал, думал, думал… Я понимал, что возбуждённый и перевозбуждённый лихорадочными мыслями мозг не даст мне возможности окунуться в спасительную нирвану сна, но всё равно продолжал думать, думать, думать, и ничего не мог с собой поделать…

Заснул я только часов в пять-шесть утра, провалился в глухую чёрную яму мутного небытия с безнадёжной, спасительной и последней мыслью не проснуться вновь, но, нет, этот коварный стук вырвал меня из липких паучьих лап сладкого и тягучего оцепенения и вернул в пресную, грубую и грустную действительность.

— Кто там? — вяло и хрипло спросил я, досадливо морщась от внутреннего дискомфорта.

— Тот, кто правит МИРАМИ! — бодро донеслось из-за двери.

— Мирами правит любовь, — хмыкнул я.

— Ну, что же, значит, я — квинтэссенция любви! — захохотал БОГ.

— Заходи, дверь не заперта, — усмехнулся я.

ОН появился на пороге мгновенно и легко, быстро оглядел мою скромную обитель, грустно вздохнул, поморщился.

— И это то место, где обитает Великий Писатель!? Светоч мысли, покоритель тонких вибраций, препаратор человеческих душ, странник, мечущийся в вечной ночи и стремящийся познать, наконец, свет!?

— Вопрос по поводу Странников и Путников мы с тобой как-то уже обсуждали, — раздражённо произнёс я. — Какой из меня Странник? Я даже не Путник. Так, случайный прохожий, немощный некто, плетущийся по неровной тропинке бытия, не более того.

— Все мы в этой жизни — случайные прохожие, — весело сказал БОГ и уселся в кресло, стоящее в углу комнаты.

— Чай, кофе? — устало спросил я, потирая пальцами виски.

— Какой чай, какой кофе!? — возмутился ОН, вертя в руках пустую бутылку из-под коньяка, небрежно подобранную с пола. — Водка, ну, возможно, на худой конец, пиво, — вот истинные напитки Богов, которые должны быть употреблены каждым уважающим себя мужчиной, проснувшимся с тяжёлой головой поутру!

— Ни водки, ни даже пива у меня нет, — простонал я, с трудом вставая.

— Я вижу, что коньяк был дорогой, выдержанный. И как он тебе? — живо поинтересовался ОН.

— Не помню…

— Да, как часто мы не помним то хорошее, что было накануне, и не умеем это по достоинству оценить, проснувшись поутру, — печально произнёс ОН. — Когда-то, тысячу лет назад была у меня женщина. Подобных ей я больше никогда и нигде не встречал. Какая умница, какая красавица! Тогда, в те далёкие волшебные времена, мне казалось, что она будет вечно жить в моей памяти. А сейчас я никак не могу вспомнить ни её лица, ни голоса, ни даже имени. Всё так расплывчато, неопределённо, туманно и печально…

Я поморщился, потом усмехнулся, подошёл к столу, не торопясь, убрал с него остатки вчерашнего скромного товарищеского пиршества, а потом обессилено упал в другое кресло.

— Не жалко покинутого особняка, сада, бассейна, бани? — осторожно спросил ОН. — Ведь ты же всё это строил почти своими собственными руками. Как там твоя бывшая жена?

— Бог с ней, — ответил я. — Хорошая, добрая, достойная женщина. Так мне и надо, идиоту…

— Понятно… — хмыкнул он.

— Ты знаешь, на кухне в этой квартире живёт сверчок, — тихо произнёс я. — Он такой шустрый, осторожный, всё время где-то таится, прячется. А на днях я вдруг увидел его в раковине. Сидит, не шелохнётся и смотрит на меня. А вода с крана — кап, кап, кап… Я его спрашиваю: «И что ты тут делаешь? Почему не убегаешь?». А он отвечает: «Жажда замучила. Пью воду… А зачем мне убегать? Нельзя бесконечно бегать. Надо когда-нибудь остановиться, посидеть, испить воды и подумать». Я его спрашиваю: «И над чем или о чём ты думаешь?». А он говорит: «Размышляю о том, как похожи пути больших и малых существ в этом мире. И ты, и я всё куда-то бежим, бежим… А зачем и куда? В чём смысл!?».