Карнавал

чества, она ощущала гордость - из-за разницы в масштабе. Но главное без понимания добра и зла человек никогда не станет действительно человеком.

- Так скажи мне, что такое зло? - спросила Одноклеточная.

- Это зло, правильно?

- Правильно, но не нужно было этого делать. Зло делать нельзя.

- Правильно, нельзя, - согласился Муся, - потому что потом будет хуже, если тебя поймают. Я хочу поймать повара и заставить его есть помои. Хочу оторвать стул и бросить его в окно (он перечислял медленно и очень рассудительно), хочу поцарапать все стены, хочу сварить из тебя суп, хочу забрать твои сережки.

- Зачем?

- Хочу.

В тот день ответил была в сережках - они были серебряными, длинными, как сосульки: кольцо и к нему подвешены цепочки разной длины.

- Хочешь, я тебе сама дам мои сережки?

- Нет, так я не хочу, - сказал Муся и встал. Он был высок и, наверное, силен, но Одноклеточная не боялась его по трем причинам: во-первых, доктор Лист, который не ошибается, сказал, что Муся безобиден; во-вторых, она боялась только тех людей, перед которыми чувствовала себя неловко, по неопытности не опасаясь физической угрозы; а в-третьих, конечно, сломанная ключица.

Муся подошел совсем близко и наклонился к её уху.

- А теперь скажи мне, что такое добро? - попыталась остановить его Одноклеточная.

Муся не отвечал.

- Ну?

Муся укусил её за ухо.

Потом, когда кровотечение остановили, а Мусю снова окунули в смирительный комбинезон, Одноклеточная поинтересовалась, что же произошло с её сережкой. Ничего страшного - Муся пожевал её и выплюнул. Сережку нашли в углу. Одноклеточная опасалась, что бедняга может проглотить металл. Остальное её волновало меньше. Она высказала свое опасение и санитар посмотрел на неё с презрением, как на явную лицемерку. Она покраснела.

Люди стесняются своих самых прекрасных чувств так же сильно, как и самых мерзких. Те люди, которые имеют прекрасные чувства. Остальные не стесняются ничего.

Этим закончился второй день.

На третий день, двадцатого марта, Муся был прикован к столику за здоровую руку, а Одноклеточная старалась к нему не приближаться.

- Мне так неудобно, - сказал Муся.

- Ты сам виноват, не нужно было на меня набрасываться.

- Я не о том говорю, меня неудобно перевязали, все время болит спина. Отпусти меня.

- Нельзя, у тебя перелом ключицы, твои плечи должны быть отведены назад. Тебе продели под руками кольца и связали их сзади, а сверху сделали повязку. Так надо.

- Значит, это не навсегда?

- Нет, но на несколько недель.

- Я не буду тут ждать несколько недель.

- А что же ты будешь делать?

Муся замолчал и стал трещать пальцами. Он держался за каждый палец по очереди и был слышен довольно громкий треск.

- Зачем ты это делаешь? - спросила Одноклеточная. - Это плохо.

- Это тоже зло?

- Так не принято.

- А мне нравится и я буду, - сказал Муся. - Почему пальцы трещат?

- Я не знаю.

- А что же ты тогда делаешь?

- Я учу тебя жизни.