В финале Джон умрет

Додумать мысль до конца мне так и не удалось.

Я уже был не в трейлере.

Солнце. Песок. Пустыня.

Я умер?

Оглядевшись, я не увидел ничего интересного — сплошной бурый цвет от горизонта до горизонта. Божья песочница. И что теперь? Я вспомнил, о чем болтал Джон: мол, он постоянно выпадает из потока времени.

По песку полз жук. Я решил, что это — знак, и стал наблюдать за ним. Часа два жук шел водном направлении, никуда не сворачивая. У меня в голове сложилась теория о том, что этот жук — дух–наставник, как у индейцев, и что он приведет меня к моей судьбе… Жук остановился, постоял полчаса, затем развернулся и пополз обратно.

В мгновение ока я очутился в другом месте.

Изгородь из металлической сетки.

Бурая, пожухлая трава.

Вокруг люди в лохмотьях, похожие на беженцев.

Это становилось смешно. Я замер в растерянности, но снова вспомнил слова Джона и решил держаться, сохранять рассудок до тех пор, пока не выветрится наркота. Я заметил, что моя рука покрыта чем–то серым, вроде пепла, а в кулаке зажата вилка.

Ко мне подбежала девочка — грязная, уродливая. Половина лица обезображена, на другой половине сверкает единственный глаз. Она оглядела меня, подошла поближе, дала коленом в пах, вырвала из руки вилку и умчалась. А когда я посмотрел вверх…

Белые стены.

Звук работающих механизмов.

Машины.

Я был в большом, очень чистом здании. Передо мной стоял человек в синей форме; глядя на экран компьютера, он следил за каким–то процессом — видимо, линией конвейера. Слева виднелся огромный красный знак «КУРИТЬ И РАЗВОДИТЬ ОГОНЬ В ЦЕХЕ ЗАПРЕЩЕНО», а под ним схематично нарисованный взрыв.

На столе у человека лежал перекидной календарь с рисунками–комиксами, примерно двухлетней данности.

Все это нужно было как–то остановить. Я чувствовал себя пловцом, которого швыряет из стороны в сторону бурный, пенящийся поток. Надо собраться, иначе плавать мне вечно…

— Э–э, здравствуйте, — сказал я, не особенно рассчитывая на ответ.

Человек вздрогнул, обернулся, и на мгновение показалось, что наши глаза встретились. Потом его взгляд двинул–ся дальше, не задержавшись на мне. Очевидно, мужчина решил, что ему почудилось, и снова уткнулся в монитор.

Цех заполняли сотрудники, следившие за всевозможными приборами, но я понял, что никто из них меня не видит. Я находился там, но меня там не было. Я посмотрел вниз и, естественно, не увидел своих ног.

Они остались в трейлере, в Неназванном — там, где сейчас суббота. Я собрался с силами, сделал попытку вернуться туда, в то место, в то время — в мое тело — и внезапно оказался на полу трейлера. Лицо болело, а от штанов пахло дерьмом.

Облегченно вздохнув, я постарался вспомнить, что я здесь делал, но тут в комнату вошел Морган Фримен — и замер на месте, увидев меня.

Черт. Ни хрена у меня не получается.

Я посмотрел на него и неуклюже поднялся на ноги, прижимая руку к окровавленному лицу.

Детектив оглядел меня с ног до головы.

В руках он держал две красные пластиковые канистры с бензином.

«Он спалит дом, — подумал я. — И меня тоже».

Морган поставил канистры на пол, зажег сигарету и какое–то время молча курил, глядя перед собой, словно забыв о моем присутствии.

— Наверное, вы хотите узнать, что я здесь делаю? — спросил я, решив напомнить ему о себе.

Он едва заметно покачал головой.

— То же, что и остальные. Все хотят знать, что здесь происходит, все — кроме меня. Клянусь святым Элвисом, я уже не хочу. Спорим, тебе интересно, зачем я принес сюда канистры с бензином?

— Я догадываюсь. По–моему, владелец трейлера не одобрил бы ваши действия.

Коп посмотрел на мое окровавленное лицо, достал из кармана носовой платок и протянул мне. Я прижал платок к щеке.

— Спасибо. Я, э–э, упал. На… дрель.

— Мистер Вонг, вы верите в ад?

Секунд пять я растерянно молчал.

— Да, наверное.

— Почему? Почему вы верите в ад?

— Потому что это полная противоположность тому, во что я хочу верить.

Фримен кивнул, словно мой ответ его полностью удовлетворил. Затем он поднял одну из канистр, отвинтил крышку и начал расплескивать оранжевую жидкость по комнате.

Я немного понаблюдал, потом робко сделал шаг в направлении двери. Морган резко обернулся, выхватил из–под куртки револьвер и наставил дуло мне в лицо.

— Уже уходишь?

Я все еще был «под соусом» и поэтому внезапно увидел одно из воспоминаний Моргана — что–то очень странное, недоступное для понимания. Сцена, которая произошла утром в этом самом трейлере. Кровь.

И вопли. Нескончаемые вопли. Что ты здесь увидел, Морган?

Потом передо мной возникло другое видение — стены трейлера, объятые огнем. Я поднял руки вверх, и полицейский кивнул на вторую канистру.

— Помоги мне, — сказал он.

— С радостью, но прежде скажите, что с Джоном — ну, с другим парнем, которого вы допрашивали?

— Я думал, он с тобой.

— Со мной? Разве он не умер?

— Точно, умер. Он сидел в комнате для допросов, и Майк Данлоу задавал ему те же вопросы, что и я — тебе. Парень бурчал себе под нос, словно в полусне, все повторял, что мы должны вас отпустить, что тебе нужно добраться до Лас–Вегаса, иначе наступит конец света…

Снова Лас–Вегас. Черт побери, дался Джону Вегас!

— …и в конце концов Данлоу сказал: «У нас тут погибли или пропали люди, и нам нужно выяснить, что произошло. Так что ты останешься здесь до тех пор, пока не ответишь на все мои вопросы или не умрешь от старости». Услышав это, твой приятель падает замертво. Бац — и готов.

— Да, похоже на Джона.

— А теперь он исчез. Нам позвонили из больницы и сказали, что его койка пуста. Врачи решили, что он не захотел платить за лечение.

— Это тоже в его стиле.

Я поднял канистру с бензином, снял колпачок и полил бензином диван. Морган убрал револьвер.

— Мистер Вонг, вы знаете юношу по имени Джастин Уайт?

— Нет. Вы уже задавали мне этот вопрос в полицейском участке. Один из тех, кто исчез?

Нет, ты его знаешь. Подумай.

— Он ездит на вишнево–красном «мустанге» 65–го года, — сказал Морган.

А! Машину я запомнил. Тот самый блондин–херувимчик, С которым Дженнифер целовалась на вечеринке.

— Я знаю, как он выглядит, но не более.

— Именно он сообщил в полицию о том… о том, что здесь произошло. С этого началось мое дежурство. Я просто хочу, что бы вы поняли меня, поняли мое состояние. Где–то в четыре утра этот парень звонит в службу спасения — он в панике, у него истерика, бормочет про какой–то труп. Я мчусь туда, прибываю на место первым и слышу вопли. Во все стороны бегут парни и девушки, прыгают в машины и сваливают, кричат что–то про испорченную вечеринку и всякое такое.

Джон перестал разливать бензин и сел на пол. Почти что минуту он черпал вдохновение в табачном дыме, а затем продолжил свой рассказ.

— Я подхожу к двери, говорю: «Откройте, полиция», захожу в дом и вижу…

…Я перенесся туда. Мгновенно.

Я все еще был в трейлере, стоял на том же самом месте, но боль в щеке исчезла, а по ушам ударил ужасный рэп/рэг и он доносился из колонок, стоявших на полу в другом конце комнаты. Освещение тоже изменилось; посмотрев в окно, я пришел к выводу, что сейчас ночь. Своих ног я по–прежнему не видел.

Я здесь — но не здесь. Как будто кто–то нажал кнопку обратной перемотки и включил запись того, что произошло примерно двенадцать часов назад.

В комнате полно людей. В толпе я заметил Дженнифер Лолеб и Джастина Уайта, поискал глазами Джона, но его нигде не было. Возможно, он уже в своей квартире, и сейчас ему тоже несладко.

Хотя музыка грохотала, никто не танцевал, никто не разговаривал. Все замерли, уставившись в точку справа от меня. Елки–палки, ну и скверная же песня — «Информатор» белого рэппера по имени Сноу. «Информатор, информатор, че задела? Информатор, это моя вина…»

Я обернулся посмотреть, что привлекло внимание собравшихся.