Утраченный свет

?..

* * *

(Жара и время.

Два фактора, мешающие концентрации. И если первый действует далеко не всегда, то второй является постоянным и практически непреодолимым.

...Они сидели в узкой тени минарета. Солнце палило так, что воздух казался жидким и даже думать было трудно. Но тогда старик ещё мог позволить себе сверхусилие. Он был молод, наивен, горяч и ещё не понял, что в борьбе против Темного Ангела все средства хороши.

Когда доступные методы не помогали, он повторял набор заученных фраз, постепенно, с течением времени превратившихся в заклинания. Это были "хорошие" заклинания. Ведь он всем желал добра и свободы...

Итак, он говорил и действительно верил в то, что говорил. Шейх Низзам слушал его со снисходительной улыбочкой, будто школьника, выучившегося считать по пальцам до десяти и на этом основании разглагольствующего о Числах. Но, кроме натуральных, были ещё десятичные, не говоря уже об отрицательных...

Старик (мужчина, а не старик) отдавал себе отчет в том, что самые чудовищные вещи, да ещё преподнесенные соответствующим образом, способны вызвать в слабых человеческих душах ответный сладостный трепет, преклонение, мрачный восторг. Он приводил примеры: потрясающие юношеское воображение ритуалы нацистов, впечатляющую имперскую эстетику коммунистического монстра, суперконторы типа НКВД или Моссада. Да, явный трепет, который язык не поворачивался назвать священным. Это было бы кощунством, впрочем, вполне безобидным... В каждом живет маленький убийца, трусливый и беспощадный зверь, лишенный комплексов, зовущий и подталкивающий в темноту. Кто-то подчиняется зову, кто-то блуждает в сумерках, кто-то возвращается к свету. Но никто не застрахован от непоправимой ошибки. И где он, истинный свет?

Восторг? Именно так. А ещё - завороженность. Сверхсила завораживает. Это особо касается абсолютного зла. Абсолютным злом он считал тогда нечто непреодолимое, даже если оно являлось всего лишь химерой, порожденной сознанием. Но, вероятно, подобные химеры - это и есть самое страшное? Люди начинали вольно или невольно служить тому, чего они не в силах победить. Это была наихудшая и наипошлейшая "новость" с тех пор, как кучка неврастеников-бюрократов распяла Иисуса Христа.

Низзам смеялся.

Они сидели очень долго, и что-то было не так, а потом старик вдруг замечал, что тень минарета НЕПОДВИЖНА.

- Время... - шептал Низзам. - Ох уж это время...)

* * *

Грузовики уже сворачивали с трассы на огромную пустую стоянку. Бетонное поле тянулось до самой границы территории мотеля, обозначенной сетчатым забором, который уже был взломан во многих местах наступающим лесом. Черное пятно вокруг затемненных коттеджей не могло быть ничем иным, кроме как выжженной травой. Не мотель, а пепелище...

Надпись, начертанная в воздухе на манер мифического пророчества, не давала старику покоя. Вскоре он понял, в чем дело. Буквы были изъедены червоточинами, будто гнилые плоды. Надпись была составлена из гнутых трубок. Из разбитых ламп... Неужели