Даймон

н, конечно, не хакер, но кое в чем разбирается. Говорит, историю можно понять только системно. Таблицы всякие составляет, графики…

Лепко случайно вспомнился. На последней паре, на практических, когда разговор в очередной раз на выборы свернул (а куда деваться?), Саша всех удивить попытался. Слово попросил, развернул таблицу, на принтере выкатанную, приклеил скотчем к доске …

— Он чего сделал? Собрал данные за этот февраль по чрезвычайным происшествиям. Взрывы, покушения, непонятные самоубийства — все, что можно террором посчитать. Цифра получилась страшная, словно война по стране катится. Для контроля привёл цифры за февраль 1996 и 2000-го. В два раза выше, чем в 96-м, когда самые бандитские разборки шли.

Хлебнул Алёша чая, вдохнул травяной аромат. И не горячо! Кажется, в самом деле отвлёкся. Есть на что. Не то странно, что под выборы, под очередной «великий передел», менты и бандиты косяками на погост спешат…

…В бетон, в бетон!

Почему не замечает никто? Сообщат, прокомментируют — и снова песня про белого бычка. Агитация, дискредитация, коалиция… Приказ сверху пришёл — не реагировать? Пресса, даже купленная на корню, разных хозяев слушает. Или просто привыкли, надоело? Убийства и взрывы не волной идут — враздробь. Не всякий таблицу составить догадается, станет сводки происшествий шерстить. Особенно, когда вопрос о власти идёт, о миллиардах, о заводах, газетах, пароходах? Старый цирковой приём, Кио об этом писал: если надо фокус незаметно подготовить, на манеж въезжает «Волга» с клоунами на крыше. Чтобы все на них пялились, на главное не глядели.

…Рядом с обезьяной прячется ещё один тигр

Саше Лепко не слишком поверили. Доцент, что практические вёл, таблицу сквозь очки изучил и приговор выдал: подбор данных субъективен, выводы некорректны. Сказал — и доволен остался. Сформулировал!

А если к таблице Лепко приложением письма от Юрия Владимировича добавить? К ним — отчёт про опыты с бинауральными ритмами, про полет между облаками, про то, как Ева с духом умершего речи вела?

Помотал головой Алёша, мысли странные отгоняя. Не с мёртвым Ева говорила, с живым! И какое отношение это имеет…

Профессор!

Дрогнула рука. Плеснул горячий чай на пальцы.
* * *

— Люди так живут, Алёша. Ты вже взрослый, ты понимаешь. Инакше не бывает. Хач мною пользуется, я — им. И остальными тоже. От устроюсь в кахве, стану больше заробляты, прописку одержу… Не хочу тебя втрачаты, малюня, и тебе бэз мэнэ плохо. Перетерпи — и я перетерплю!.. Что ты сделать можешь, Алёша? Вбьешь их всех? Ножом зарижешь? А что дальше? У банку сейф вскроешь, чтобы в твой «Черчилль» сходыты? Или просто бросишь меня, чтоб легче стало?

— Н-нет. Не брошу!

ИЗ ПРИВАТНОЙ ПЕРЕПИСКИ-6.

После киевской встречи я до сих пор пребываю в шоке. Специально выражаюсь столь высокопарно, чтобы не поминать пресловутый «пыльный мешок из-за угла». Куда я ездил? На собрание секты Ошо, к «рерихнутым»? Если применить неточную, но наглядную аналогию получим кризисный штаб, имеющий достоверную