Хьюстон, 2030

Марк успел дотянуться до ладони Фредерика левой рукой и все-таки пожал ему руку. – Это не такая уж большая проблема, чувак. Бывает и хуже.

– Мне так жаль, приятель. Это я виноват. Вот какой я идиот! Зачем я только нанял этого ублюдка Сполдинга?

– Твоей вины тут нет, Фред, – ответил Марк, – Сполдинг всех обвел вокруг пальца. Твоего покорного слугу в том числе. Не будем об этом. Я так рад, что ты и Мартин, – оба вышли из этой заварушки живыми. Лучше-ка, заполни мне все пробелы. Я ненавижу пробелы! Как вы трое оказались за реакторами?

– О, моя история достаточно проста, знаешь ли. Когда Сполдинг наставил на меня свою пушку, я подумал, что это из-за денег. На «Синтегазе», у нас всегда есть в сейфе наличные. Ничего такого особенного: тысяч сто, не больше. Текущие расходы: топливо, пластиковый лом, и так далее. На заводе были только Сполдинг, я, Сэмми и Марти. Из-за урагана, я отпустил всех рабочих, даже Денни, моего десятника, и кочегаров Кингсли. Ну вот, этот козел Сполдинг заходит в офис, направляет на меня свой обрез и говорит: «Я прошу прощения, мистер Штольц, но будьте так любезны, дайте-ка мне ключи от несгораемой кассы.»

– Ну, я бы в такой ситуации отдал ключи. Сто килобаксов – это неплохие деньги, но терять из-за них свою жизнь вряд ли умнó!

– Вот и я так подумал! Так что, когда он отвел меня за бомбу номер три, я был страшно зол, но не боялся. Он привязал мне обе руки к предохранительному клапану. Ну, помнишь, я тебе объяснял: там, сзади бомбы есть этот самый клапан? Я подумал: Сполдинг уйдет, я просто выкручу клапан из гнезда и развяжусь. Начал подсчитывать в голове, какое будет там давление, чтобы меня не сожгло к чертовой бабушке. А Сполдинг привел туда Марти и Сэмми и тоже привязал. А потом: вот дерьмо! Стал обматывать все «Примакордом»! Вот в этот момент я вспомнил, как Билли рассказывал про операцию «Титаник», и приготовился наложить в штаны от страха. А потом: трах, бах! Как в кино. Прибыл агент ФБР, и всех спас. Как какой-нибудь Супермен!

– Ты, как всегда, преувеличиваешь, Фред. Моя заслуга только в том, что я отстрелил Сполдингу его долбаный детонатор. Нас всех Жасмин спасла. Если бы не ты, Жасмин, мы бы там все погибли.

– Ах, ничего особенного, сэр, – улыбнулась Жасмин, – Мне просто повезло. Мистер Штольц говорит, для этого есть специальное слово: ин-ту-и-тивная подозрительность. То есть нет, не подозрительность, а про-зор-ливость, вот! Типа, ты делаешь все неправильно. А тебе – бах! И повезло! Вы слыхали об этой самой ин-ту-и-тивной про-зор-ливости, сэр?

– Да, Жасмин. Слыхал что-то вроде этого. Только это было давным-давно. Лет двадцать пять тому назад, когда «Мусоровоз» еще был грузовиком для мусора, а не кораблем для инвалидов… Однако, помимо прозорливости, нужна еще храбрость. Ты не испугалась, Жасмин, а это поважнее всякой там интуитивной прозорливости и прозорливой интуиции…

– Нет, что Вы, сэр. Я очень даже испугалась! До усра… В общем, даже больше, чем на Куче, когда копаешь гниль-ямы!

Кому-кому, а уж мне-то грех жаловаться на интуитивную прозорливость, подумал Марк. Целых два года ходил кругами, а «Шелдонский Мясник» сидел под самым носом. Из Майка информацию вытаскивал. Посмеивался, наверное, про себя, какие в ФБР все идиоты. А потом, причем совершенно случайно, – нам всем повезло, а «Мяснику» – наоборот.

– Жасмин, расскажи мне по порядку. Как ты вдруг оказалась там, на мостках под крышей?

– Так получилось. Я с утра пошла Берти и Милли в школу провожать. Вообще, они сами всегда ходили, но тут… Джо Во этот, и «Мясник»… Короче, мы вместе ходили, так, на всякий такой случай. Ну так пришли в школу, а сторож и говорит: а чо вы пришли? Занятия отменили. А про ураган – нисказал. Ну ладно, отменили. Без базара. Я имею в виду: это не проб-лема. Так лучше, мистер Фредерик?

– Гораздо лучше, Жасмин, – важно кивнул Фред.

– Ну я так и говорю: без базара, идем на Кучу! Охранники нас пустили забесплатна. Один сказал: «Сегодня у нас ме-те-оро-логитческая скидка.» Ме-те-оро-логичтеская – это специальное слово. Когда сильный дождь, так?

– Почти, Жасмин. «Метеорология» – это наука про погоду. Про любую погоду, а не только про дождь, – подтвердил Фредерик.

– Ну вот, смотрим: а на Куче почти никого больша нета. Потом дождь еще сильнее пошел, так все вообще разбежались. А мы решили еще походить. Мы же не знали про ураган, а то бы и мы убежали. Вы знаете, когда сильный ливень, мусор размывает, и можно найти что-то путное. Главное – не ходить там, где гниль-ямы. И по глубоким траншеям не лазать, а то они на тебя хлопнутся.

– У вас хоть плащи-то были? – спросил Марк.

– Не-а. А зачем? Что нам сделается? Мы вообще: всегда босиком, и к дождику привычные. Не проб-лема.

– А дальше?

– Дальше, Милли нашел клад.

– Настоящий клад?

– Конечно, настоящий! Смотрим, что-то блестит в куче. Расковыряли, а там – клад! Целая коробка! Чайник такой блестящий, ну, электрический. Знаете, были такие раньше? Когда электричества еще было много? Чайник из нержавейки, ему ничегошеньки не сделалось. И еще там был, этот, ну, такой большой, ах да: тодстер. Но тодстер сильно поржавел, конечно.

– Не «тодстер», а «тостер», Джас, – поправил мусорщицу Фредерик, – для того, чтобы поджаривать хлеб и делать из него тосты.

– Я так думаю, мистер Штольц, что до Обвала они мало чего в тостах понимали. Делать это электричеством – просто глупо. Вот теперь, – мы делаем настоящие тосты! Надеваешь хлеб на палку, и поджариваешь над костром. С запахом дыма хлеб куда вкуснее, правда?

– Согласен, – сказал Фредерик, – тратить электричество на приготовление среднего качества тостов, да еще и без дыма – это тихое помешательство.

– Ну вот, кроме чайника и этого, ну «тостера», там в кладе еще были электрические штучки всякие. Полная коробка. Представляете, какой дурак такой клад на Кучу выбросил! Я, такая, говорю братикам: на проходную с этим кладом нельзя. Мы же не на своей делянке нашли! Те, другие, они, конечно, дождика испугались, так что это их проб-лемы. Но за крысятничество могут и по шее надавать.

– Крысятничество? В смысле: перебирать мусор на чужой территории? – переспросил Марк.

– Крысятничать – это как воровать. Ну, почти как. И ни на какой-такой терратории, а просто на чужой делянке. А то – охранники отберут. Скажут: мы вас забесплатна пустили, – чайник будет наш. А не то, мы всем скажем, что вы – крысятничали. Берти, такой: пошли, перепрячем на нашей делянке. А я, такая: где ты перепрячешь? К завтра, тут все так размоет, ничего не найдешь! К тому же, там придется по траншеям лазать – опасно. Надо, говорю, идти на Перешлеп.

– В смысле, «Перекоп»? – спросил Марк.